Исследования Лоуэлля

Работами Скиапарелли был увенчан первый период накопления наших знаний о Марсе. Эти работы привели к важнейшим открытиям и установили существенные факты относительно изменений, происходящих на поверхности планеты; Скиапарелли высказал также предположения о зависимости этих изменений от смены времен года на планете.

Простая зависимость размеров полярных пятен от этого фактора не оставляла уже никаких сомнений; что же касается до связи с временами года изменений в отдельных областях Марса и системе каналов, то для окончательного установления этой связи требовалась тщательная разработка и систематизация всего накопившегося наблюдательного материала.

Между тем, достижение астрономами какого-либо единого взгляда по этим вопросам затруднялось еще тем обстоятельством, что разные наблюдатели видели поверхность Марса неодинаковой. Пунктом разногласия были каналы и их удвоение. В то время, как Скиапарелли, Перротэн, Бреннер, Лоуэлль и некоторые другие отчетливо видели и рисовали каналы - простые и двойные - в виде более или менее резких линий, образующих на диске планеты как бы триангуляционную сеть, - другие наблюдатели - Грин, Кобль, Трувло, Антониади, Юнг, Барнард - вместо прямолинейных каналов видели вдоль соответствующих направлений лишь смутные тени неправильных очертаний, или ряды темных пятен прерывистого характера и неправильной формы.

Таким образом, астрономы, работавшие над изучением Марса разделились на 2 группы, одна признавала реальность каналов, - другая ее отрицала.

Разногласие это приобрело тем большую остроту, что вопрос о реальности каналов был непосредственно связан с загадкой обитаемости Марса, так как сторонники реальности каналов, для об'яснения их существования, прибегли к гипотезе об их искусственном происхождении, как оросительной системы планеты.

Именно вопрос об обитаемости Марса вскоре стал главным вопросом, привлекавшим внимание исследователей к этой планете.

Стали делаться попытки, с одной стороны, путем обработки уже имевшегося материала, выяснить наличность на Марсе условий, необходимых для существования жизни, - с другой стороны, с той же целью стали предприниматься новые исследования.

В основе всех этих попыток лежало воззрение, что жизнь может существовать на планете только при наличии там воды, атмосферы, похожей на земную, и известных температурных условий.

Поэтому, исследователи обратились к решению вопроса о существовании на Марсе воды и атмосферы и об ее составе; равным образом стали делаться попытки приближенно рассчитать среднюю температуру на Марсе.

Одним из крупнейших и неутомимейших исследователей Марса, а вместе с тем и главным представителем сторонников искусственного происхождения каналов и обитаемости Марса, является Лоуэлль. (Percival Lowell). Этот ученый энтузиаст, как его называет Фламмарион, построил в 1894 году специальную обсерваторию для наблюдений Марса в пустыне штата Аризоны в Соединенных Штатах Сев. Америки у местечка Флагстаф (Flagstaff) на горе Арекипе, на высоте 2210 метров над уровнем моря. Обсерватория эта вооружена экваториалом работы Брэшера с об'ективом в 18 дюймов в диаметре а фокусным расстоянием в 8 метров. Увеличения - 440 и 617, а для микрометрических целей - 862 и 1305 Сотрудниками Лоуэлля в его работах были Пиккеринг и Дуглас.

Вследствие крайне сухого климата, на Лоуэллевской обсерватории имеют место чрезвычайно благоприятные условия наблюдения. Обычно, спокойствие и прозрачность воздуха там выдающиеся. Кроме того, число ясных ночей там также необычайно, достигая 300 в году.

Поэтому весьма интересно привести здесь описание телескопического вида Марса, даваемое на основании его наблюдений, произведенных в столь исключительных условиях^*.

^* (P. Lowell "Mars as the Abode of Life" - "Марс и жизнь на нем", перев. под редакцией А. Р. Орбинского.)

"Редкое зрелище", пишет Лоуэль "может сравниться по красоте с Марсом, если рассматривать его при надлежащих условиях в телескоп; чем дольше мы смотрим на него, тем более величественным представляется он нам. Перед взором наблюдателя плавает на лазурном фоне пространства кажущаяся миниатюра его родной земли, перенесенной на небо.

"Внутри прекрасного, светлого диска он замечает, по-видимому, материки и моря, которые то переплетаются друг с другом, то тянутся раздельно вдоль обширных областей диска и у полюсов увенчаны яркими белыми овалами"... "Краски отличаются здесь такой жизненностью, отчетливостью и разнообразием, что словесное описание дает лишь слабое представление... о них".

"В более светлых областях преобладает розо-желтая окраска; в темных - синие цвета,"... "оба эти цвета выделяются и подчеркиваются ледяной белизной полярных пятен. Но ни тот, ни другой цвета не остаются совершенно одинаковыми: везде они дополняются оттенками, вследствие чего впечатление еще более усиливается. В некоторых частях светлых областей преобладает один желтый, в других розовый цвет сгущается в кирпично-красный, обливая поверхность огнем теплого заката. Не меньшим разнообразием отличаются и синие области: здесь они темнеют глубокой тенью, там светлеют бледными пятнами, которые местами незаметно переходят даже в желтый цвет, образуя таким образом области с промежуточными оттенками, точные границы которых неуловимы для глаза".

"Время от времени мы видим на этом общем опаловом лике планеты переходящие явления. Иногда в определенных местах наблюдается замена синего цвета теплыми шоколадно-бурыми тонами. Часто, кроме того, диск усеивается холодными белыми точками; блестящие алмазные точки украшают лик планеты таким великолепием, которое не изобразить кистью. Они так малы, что требуется особенно прозрачное и спокойное небо, чтобы увидеть их. Именно в эти моменты цвет планеты обнаруживается наилучшим образом. Даже для тех, кто в Солнце видит лишь золотой диск, а в Луне белый, Марс со всеми своими красками был бы настоящим откровением".