НОВОСТИ    БИБЛИОТЕКА    ССЫЛКИ    КАРТА САЙТА    О САЙТЕ







предыдущая главасодержаниеследующая глава

Посланец от звездного мира


В голове животных зияют семь отверстий, или окошек, через которые воздух вступает в храмину тела, дабы освещать, согревать и питать ее. Эти окна: две ноздри, два глаза, два уха и один рот. Так же точно и в небе сияют две благоприятные звезды - Юпитер и Венера, две немилостивые - Марс и Сатурн, две светлые - Солнце и Луна и одна неопределенная и посредственная звезда - Меркурий. Известно затем, что существует семь металлов, семь дней недели и т. д. Отсюда, равно как и из множества других явлений природы, исчисление которых было бы обременительно, мы усматриваем, что и планет должно быть непременно семь.

Франческо Зиччи, средневековый астроном

Джульяно де Медичи, посланник тосканский при пражском дворе, почитал себя человеком образованным. А ежели не скромничать - то и высокоученым. Как иначе назвать того, кто ночи напролет добывал философский камень, кто ловушку соорудил для поимки нечистой силы, кто - страшно сказать! - втайне перелагал с французского на родной итальянский сочиненьице магистра Алькофрибаса Назье*, богохульственную "Повесть об ужасающей жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля"?

* (Под этим именем впервые вышла в свет бессмертная книга Франсуа Рабле.)

За тридцать годов дипломатической службы немало помотался по белу свету Джульяно, много чего насмотрелся, и не упомнишь всего. После хождения за тридевять земель, к Великой стене китайской, после плаваний в Индию, вокруг берегов Ливии, после россказней странников, мореходов, паломников - чему еще мог удивиться мудрый посланник? А вот, поди ж ты, как отрок удивился.

Удивило посланника письмо от закадычного друга Галилео, сына Винченцо Галилея. Не первый год обменивались вестями друзья, не впервой делились секретами. Однако на сей раз хитроумный звездогадатель вознамерился, судя по всему, подшутить над высокоученым дипломатом.

"Месяцев десять назад до меня дошло известие, - сообщал Галилей, - будто какой-то нидерландец изобрел инструмент, с помощью коего весьма отдаленные предметы наблюдаемы столь же отчетливо, как и близкие. Это заставило меня задуматься над тем, как бы самому изготовить подобный инструмент... Поскольку я не жалел ни труда, ни денег, то мне удалось изготовить такой прибор. Благодаря ему предметы кажутся мне в тысячу раз больше и в тридцать раз ближе, чем если рассматривать их невооруженным глазом..." Далее в письме уведомлялось, что наблюдения звездного неба посредством зрительной трубы принесли нежданные, ни с чем не сравнимые плоды. За один только январь нынешнего 1610 года были обнаружены горы на Луне, бесчисленное множество звезд в Млечном Пути и, главное, несколько новых планет, обращающихся вокруг Юпитера.

Тут Джульяно де Медичи письмо отложил в сторону, даже не дочитав до конца, и призадумался. Пусть Млечный Путь никакое не молоко богородицы и не дорога в ад, а всего лишь скопище звезд. Тосканский посланник не настолько глуп, дабы верить россказням богословов. Но лунные горы! Новоявленные планеты!.. Конечно, о подобной новости следовало бы оповестить императора. Но ведь только заикнись, упомяни о лунных горах при дворе - на смех подымут, освищут, с потрохами слопают. Эх, попал, мол, пальцем в небо, посланник тосканский! А умолчишь об инструменте - опять-таки закавыка: почему-де новость не сообщил владыке дружественной державы?

Сомнениями одолеваемый, приказал Джульяно закладывать карету. Поскакал к Иоганнесу Кеплерусу, математикусу. Не ахти как знатен Кеплерус, хотя и унаследовал по смерти Тихо Браге звание имперского астронома. Шумных пиров не закатывает, в камзоле, разукрашенном каменьями драгоценными - рубинами, жемчугами, смарагдами, сапфирами, - не щеголяет. Зато скромен, приветлив, ни пред кем не заискивает, не льстит никому. По части же звездозакония сведущ замечательно, далеко обставит всех астрономов европейских, взятых вместе. Об этом отписывал посланнику еще несколько лет назад Галилео, сын Винченцо. И в этом же самолично убедился дипломат из прежних своих бесед с математикусом...

Кеплеруса застал посланник в звездоблюстилище. Имперский астроном сидел у камина и в задумчивости тасовал карточки с написанными на них крупными буквами.

"Довольно-таки престранное занятие", - подумал Джульяно и вежливо осведомился:

- Головоломку, герр Кеплерус, для сынка составлять изволите?

Иоганн Кеплер поднялся, поприветствовал итальянца.

- Соотечественник ваш, синьор Галилео, загадку прислал намедни. Загадка-то оказалась из хитроумных, доложу я вам, - отвечал он, протягивая гостю листок разлинованной бумаги. На листке строго по алфавиту выстроились буквы:

ААААА Б В ДД ЕЕЕ Й ЛЛЛЛ М НННННН ООО П Р СС ТИТ УУУ ЮЮЮ Я

- Удалось ли составить нечто осмысленное? - поинтересовался Джульяно де Медичи.

- Вроде бы сложилась одна фраза. И, замечу, довольно несуразная:

САМУЮ ОТДАЛЕННУЮ ПЛАНЕТУ Я НАБЛЮДАЛ ТРОЙСТВЕННОЮ.

- В чем же несуразица сей фразы, гepp Кеплер?

- Самая отдаленная - стало быть, о Сатурне идет речь. Согласитесь, синьор Медичи, что увидеть на месте одного Сатурна сразу три планеты вряд ли возможно. Панорама небес неизменна в протяжении тысячелетий. И древние египтяне, и Клавдий Птоломей, и мы с вами - все лицезрели и лицезреем во вселенских высях одно и то же. Ведь острота нашего зрения ничуть не увеличилась со времен древности.

Посланник спросил равнодушно, как бы не придавая значения вопросу:

- Неужто нет путей сколь-нибудь увеличить сию остроту?

Иоганн Кеплер пристально взглянул на дипломата, намереваясь постичь, куда тот клонит. Но хитрый лис Джульяно вовремя глаза отвел.

- Помнится мне, Роджер Бэкон упоминал о чем-то подобном. Жаль, запамятовал я, где именно. И потом еще Порта, в "Натуральной магии". - Имперский астроном отыскал на полке нужную книгу, бегло ее полистал. - Так и есть. Вот искомое место: "При посредстве вогнутых стекол можно весьма отчетливо наблюдать далекие предметы. При посредстве стекол выпуклых - близкие предметы. При сочетании надлежащим образом выпуклого и вогнутого стекла вполне представилась бы возможность видеть все предметы и увеличенными и вместе с тем отчетливыми".

- Ежели не секрет, что вы думаете по сему поводу? - заговорил после некоторого молчания Джульяно.

- Я не слишком склонен доверять таким блестящим обещаниям Порты, - отвечал математикус, перекладывая в который раз карточки с буквами. - Хотя, синьор Медичи, чудеса и здесь не исключены. Сказывали мне нищие, будто в прошлом году на ярмарке во Франкфурте голландцы торговали диковинными приборами. И будто бы в сии приборы представлялись удаленные предметы весьма близкими...

- Так знайте же, знайте! - воскликнул, перебивая собеседника, все нормы этикета нарушая, Джульяно де Медичи. - Галилей, сын Винченцо, соорудил подобный прибор! - И зачитал потрясенному звездоволхву письмо вплоть до тех самых строк, где сообщалось о планетах вокруг Юпитера.

- Похвально, похвально, - говорил сияющий Кеплер. - О, много сыщется умников, для коих наблюдательная труба что кость поперек горла. До Луны, до Млечного Пути подымется вой схоластов да богословов! Будут, будут вопить, будут тщиться заклинаньями согнать с небес новые планеты. Из кожи вон станут вылезать, пустосвяты!

- Полагаете, герр Кеплер, и государя императора надлежит ввести в курс дела? - спросил посланник.

- Государя! Всю свиту! Поваров, шталмейстеров, камеристок, виночерпиев, цирюльников! Будь моя воля, я повелел бы, дабы о новых планетах были оповещены все птицы! Звери! Рыбы! Растенья! Ручьи! Облака! Океаны!.. Эх, не дожил Джордано до часа своего торжества, сожгли, мерзавцы! - вскрикивал астроном и кулаком грозил неведомо кому. - Ты победил, вознесшийся дымом и пеплом над Площадью Цветов! Юпитер - вот доказательство, что существуют небесные острова, более важные, чем Земля! Недаром же у него четыре Луны, а у Земли всего одна. Мы не можем более думать, будто все сотворено для нас. Мы не самые благородные из созданий, но мы помещены более благоприятно, дабы разрабатывать астрономию. Разрабатывать, поскольку наше положение позволяет нам наблюдать все планеты!

Джульяно де Медичи отчаялся постигнуть вдохновенную речь, во многом невразумительную даже для него, высокоученого человека. Покуда математикус извергал громоподобные слова, посланник обдумывал некое занятнейшее предприятьице.

- Нельзя ли, герр Кеплер, подобную трубу зрительную соорудить для меня? - спросил он робко. - Расходы, само собою разумеется, на себя возлагаю. Целиком и полностью.

- Да на какую потребу труба-то вам, синьор Медичи? Стоит ли тратиться на бесполезный для вас инструмент? Загляните ко мне через месяц - к этому времени в обсерватории уже будет стоять отменная труба. Государь нынче же прикажет выписать прибор из Голландии. И тогда, милости просим, любуйтесь на небесные диковинки сколько заблагорассудится.

- Э-э нет, - возразил Джульяно, - сия труба потребна мне для окончательной поимки нечистой силы. Полгода уж сеть сооружена, а дьявол в нее все нейдет. - Тут ловец дьявола сокрушенно вздохнул и продолжал: - Будь у меня труба, я бы ее внутрь ловушки установил, а сам притаился в сторонке. Прискачет сила нечистая, захочет полюбопытствовать в инструмент на потусторонний мир, а я сеточку - р-раз! - и захлопну. То-то выйдет потеха!

Улыбнулся людскому простодушию Иоганн Кеплер.

- Завтра же, синьор Медичи, переговорю со знакомым шлифовальщиком стекол. Будет вам прибор. Об одном прошу: дочитайте, ежели не секрет, письмо синьора Галилео до конца. Авось там еще какие важные новости...

Математикус не ошибся. После упоминания о юпитерианских спутниках синьор Галилео, сын Винченцо, уведомлял друга, что задумал выпускать альманах печатный "Сидереус нунциус", сиречь "Посланец от звездного мира". В том альманахе намеревался он оповещать ученый мир относительно последних своих открытий, равно как и всех грядущих. А они не за горами. Уже и теперь он, Галилео Галилей, берется утверждать, что в зрительную трубу явственно различимы фазы Венеры.

- Фазы Венеры! - закричал Кеплер. - Господи, фазы Венеры! Ну что вы теперь запоете, проректор Факториус со всею сворой? Прав, тысячу раз прав недостойный Иероним фон Ризенбах! Надо немедля отписать старине Мэстлину!

Спускаясь по каменным ступеням звездоблюстилища, Джульяно де Медичи все еще слышал за собой победные возгласы имперского астронома. Наконец математикус утихомирился. Тогда посланник достал письмо и перечитал от начала до конца.

"Я увидел глазом то, в чем мой разум не сомневался и раньше, - значилось в конце письма. - Будь благословен, год тысяча шестьсот десятый!"

предыдущая главасодержаниеследующая глава










© 12APR.SU, 2010-2021
При копировании материалов проекта обязательно ставить активную ссылку на страницу источник:
http://12apr.su/ 'Библиотека по астрономии и космонавтике'

Рейтинг@Mail.ru Rambler s Top100

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь