Глава IV. Когда-нибудь...

"Человечество теперь будет переселяться, - заявил Ньютон"...

Все говорит о том, что мы вступаем в эру, когда продолжительность пилотируемых космических полетов может достигать многих месяцев и даже лет. Ученые считают, что это - эра, в которой человеку предоставляется возможность планомерно обживать ближний космос, продолжить изучение лунного мира и, возможно, посетить иные планеты Солнечной системы.

Сила науки прежде всего проявляется в прогнозировании. И если сегодня пилотируемые экспедиции еще совершаются "под крылышком Земли", под ее управлением, контролем, с ее помощью, то для международных сообществ ученых такие экспедиции уже составляют в какой-то мере вчерашний день. В секциях конгрессов обсуждаются детали космических двигателей, которых еще нет, конструкции космических кораблей, которым предстоит совершать межпланетные рейсы, системы жизнеобеспечения экипажей, которые должны создать комфорт космонавтам - исследователям на годы странствий.

Кажется, вроде совсем недавно космические биологи и медики составили международные фолианты с рекомендациями, выношенными за прошлые годы космической эры. Но им снова приходится садиться за круглый стол, чтобы выработать стратегию на будущее. При этом они пользуются совсем иными отправными данными, чем до сих пор. Ведь в будущих межпланетных полетах, общей длительностью в год и более, возникают задачи совсем иного характера, чем те, с которыми приходилось иметь дело. В этих условиях космический корабль удаляется от Земли на несколько сот миллионов километров, и в большинстве случаев полет не может быть отменен или прерван после того, как корабль выйдет за пределы земной орбиты.

Выбор операций и решение задач управления полетом будет неизбежно почти автономным. Если речь пойдет о медицинской помощи, то в неотложных случаях она должна оказываться на борту корабля, коль скоро возвращение на Землю окажется невозможным. Значит, на практике такой корабль становится на весьма длительное время единственным убежищем людей, местом работы, отдыха, развлечений, их столовой, а иногда и больницей. Чтобы организовать правильный режим жизни на борту, ученые должны учитывать многие параметры, в том числе особенности той "космической местности", куда держит курс межпланетный корабль. Совсем небезразлично, куда направляется экспедиция из Мэре или из Венеру на Меркурий или из Юпитер.

На стол международного научного форума выкладывается таблица, характеризующая условия на Луне и планетах Солнечной системы. Отсчет, как всегда, ведется от "заслуженного эталона" - нашей пригожей Земли. В первой графе обозначено давление на поверхности. На Земле оно принято за одну атмосферу. На Луне это ноль, на Меркурии - 0,001, на Венере - 90, на Марсе - 0,005. А на Юпитере, - как вы думаете? - 200000 атмосфер! К этой баснословной цифре имеется еще и немаловажное примечание: "Наличие поверхности у Юпитера не доказано". Примечание делает перспективу посадки на эту планету весьма "заманчивой". Вообще с природой Юпитера еще много придется "повозиться" раньше, чем принимать решение о юпитерианской пилотируемой экспедиции (если возникнет когда-нибудь подобный проект). Не окончательно решен самый основной вопрос: что это - малая звезда или гигантская планета? Когда многократные исследования на автоматических станциях дадут в конце концов однозначный ответ на этот вопрос, можно будет приступить к самым предварительным проектам организаций космодромов на Юпитере.

Но вернемся к таблице. Как выглядит максимальная сравнительная температура поверхности разных планет и Луны. На Земле +50° (это эталон), на Луне +120° на Меркурии +360°, на Венере +475°, на Марсе +20°, а на Юпитере - минус 140°! И здесь не обошлось без примечания. Оно гласит: "На уровне облачного слоя". Это - мера изученности данной планеты.

В качестве рекомендации будущим исследователям атмосферы планет, которая является зеркалом самой планеты, ученые выдвигают такой тезис: планетная атмосфера должна быть оценена на основании присутствия в ней веществ, необходимых для жизнедеятельности человека, животных и растений, отсутствия токсических веществ, возможности защиты от радиации, микрометеоров.

Перспективные рекомендации в этом направлении выдвигает космохимия, получившая широкое распространение на своей родине -в Советском Союзе. Вначале космохимические эксперименты велись на осколках метеоритов. Затем в распоряжение космохимии поступило новое вещество, впервые добытое на ином небесном теле лунный грунт. Специалисты в области космохимии считают, что исследования метеоритов и реголита (лунного грунта) позволяют ответить не только на некоторые вопросы происхождения жизни на Земле, но и могут послужить, в некотором роде, компасом для поисков жизни во Вселенной, на других телах Солнечной системы. Высказано предположение, что органические соединения в углистых метеоритах могли образоваться в результате облучения космическими лучами смеси воды с углекислотой, метаном и другими газами. Ведь в далеком прошлом, 3 - 4 миллиарда лет назад, поверхность Земли, еще не защищенная плотной атмосферой, облучалась космическими лучами. На ней протекали интенсивные ядерные и радиационно-химические процессы, в результате которых могло появиться множество разнообразных сложных органических соединений, подобных тем, что обнаружены в углистых метеоритах. Это был субстрат, в котором, возможно, позже возникла жизнь.

Космохимия накапливает все новые факты, свидетельствующие о происхождении исходных органических веществ. В разработке этой проблемы, так же, как и в определении приспособительных реакций человека на воздействие необычной среды, биология вышла за рамки земных представлений и обратилась тоже к космосу. Опираясь на теорию о химическом превращении простых газов, входивших в первичную атмосферу Земли (метан, аммиак, пары воды), во все более сложные органические соединения, экзобиологи уже накопили данные, которые говорят о том, что химическая эволюция, а именно - постепенное усложнение соединений углерода, происходило не только на древней Земле. Следы такого процесса, считают они, можно наблюдать и на других объектах Вселенной, например, на метеоритах и даже в межзвездном пространстве.

Идя своими путями, представители разных областей естествознания сошлись в признании важнейшего значения космической радиации в формировании первичных углеродистых, органических соединений.

Не исключено, что существенную роль в эволюции Земли и даже в судьбах ее древних обитателей могла сыграть вспышка какой-либо сверхновой звезды сравнительно близко от Солнца. Высказывается, например, такая интересная, хотя и трудно проверяемая гипотеза, будто при одной из таких вспышек уровень ионизирующей радиации на Земле возрос столь сильно, что привел к быстрому вымиранию наиболее крупных животных того времени - динозавров. Палеонтологи полагают, что в промежуток времени, отмеченный значительным снижением интенсивности галактических космических лучей в Солнечной системе, произошли резкие изменения в развитии водорослей при переходе от эпохи докембрия к кембрию. Сине-зеленые водоросли стали переселяться в более мелководные, ярче освещенные участки бассейнов, заметно уменьшаться в количестве, терять свое "господство". Их заменили красные водоросли, физиология которых лучше соответствовала новым космическим условиям.

Мы не можем поэтому исключить наличие на борту будущего космического корабля прибора, настроенного на поиск органических соединений в межпланетном пространстве и в окрестностях планет.

Приведем два мнения о формировании экипажа межпланетного корабля. Они принадлежат К. Э. Циолковскому и Ю. А. Гагарину.

Циолковский: "Решили отправиться в снаряде Ньютон, Лаплас, Франклин и Иванов. Взяли еще 16 человек мастеров самых важных для полета специальностей. Все жители поселка провожали путешественников. Толпа еще за много часов до полета окружала ракету. Погода была великолепная. Солнце светило вовсю... После добрых пожеланий, объятий и восторженных криков толпы все двадцать человек заключились в ракету. Сами герметически заперлись, зажегши огонь электрических ламп... Ньютон управлял силою взрывания в трубах, Лаплас - направлением движения ракеты; он также уничтожал возникающее вращательное ее движение. Франклин заведовал температурой и чистотой воздуха. Иванов следил за другими мелочами и за всем. Он мог переговариваться со своими товарищами посредством слуховых трубок, так же как и другие между собой. Остальные шестнадцать могли передавать свои претензии только одному из мастеров, который и доводил о том, если это было нужно, до сведения Иванова. Иванов был избран на этот раз распорядителем".

Юрий Гагарин - первый человек, увидевший Землю с высоты, по-своему разглядел будущее космонавтики. Он сам мечтал посетить иную планету, а пока взял перо, чтобы составить план формирования экипажа для своего межпланетного корабля. Кто же войдет в состав экспедиции? - размышлял он. Прежде всего - командир корабля, опытный космонавт, имеющий не только летное, но и инженерное образование (Циолковский называл его "распорядителем"). Он должен хорошо разбираться в космической навигации, радиосвязи, в устройстве основных систем и, конечно, знать весь корабль в целом. Он руководит экипажем и включает управление кораблем на ответственных участках полета - таких, как взлет и посадка, прохождение сложных участков пути.

Далее. Ни одно морское судно или воздушный лайнер не обходятся без штурмана. Он должен быть и на межпланетном корабле. Этому космонавту необходимо хорошо знать космологию (раздел астрономии, посвященный строению Вселенной) и космическую навигацию. Его задача искать наиболее выгодные траектории полета, разрабатывать методы вождения корабля по этим траекториям. В подобных полетах не только Земля, но другие планеты станут пунктами отправления и прибытия.

Траектории космических кораблей пройдут вблизи небесных тел, в поле их тяготения, а потому форма и параметры траекторий будут зависеть от физических характеристик планет и, прежде всего, от их массы. Определяя положение корабля в пространстве, штурман изучает, кроме того, направление метеорных потоков, чтобы своевременно уклониться от встречи с ними. Он обязан хорошо знать не только строение той части Вселенной, где проходит трасса его корабля, но и планету, к которой он направляется: ускорение силы тяжести на поверхности этого небесного тела, наличие и состав атмосферы, состояние поверхности, структуру почвы. В определенных ситуациях штурман должен быть готов полностью заменить командира корабля.

В межпланетном полете не обойтись и без инженера-радиста. Он обеспечит не только связь с Землей, но и обнаружит с помощью радиолокационных средств метеоры, которые могут столкнуться с кораблем, определит точное расстояние при посадке на планету. Помимо этого, он может следить за радиоактивностью космического пространства на трассе полета, а также на обследуемой планете, изучать разнообразные физические явления, проводить нужные эксперименты. Понадобятся, вероятно, и инженеры, на плечи которых ляжет забота об обслуживании различных систем корабля. И разумеется в состав экипажа будет включен врач. Для длительных космических полетов врачи-космонавты станут проходить специальную подготовку. Им тоже придется стать универсалами. Они будут следить за здоровьем членов экипажа, контролировать режим работы систем жизнеобеспечения, а на обследуемой планете выполнять функции зоологов, ботаников, микробиологов, проводить химический анализ атмосферы и грунта. Если возникнет необходимость, врач-космонавт должен оказать и хирургическую помощь. Роль операционной сестры и ассистента возьмут на себя, так же, как, к примеру, на подводных лодках, специально подготовленные члены экипажа.

Гагарин вообще в своих прогнозах большое внимание уделяет совмещению профессий. Он считал, что члены межпланетного космического экипажа, наряду с основной своей работой, должны овладеть несколькими специальностями. Каждый, в частности, обязан нести полетную вахту в центральном посту управления. Возможны ситуации, когда потребуется одновременная деятельность всех членов экипажа: например, при взлете, стыковке или посадке корабля, при прохождении опасных зон космического пространства, скажем, зон повышенной радиации и метеорных потоков, наконец, при аварийных ситуациях.

Попробуем объединить оба плана двух великих русских людей, их предначертания, между которыми пролегло более полувека. Прибавим к этому еще опыт последнего двадцатилетия со времени первого полета человека в космос и представим себе будущий межпланетный корабль, готовящийся в полет на Венеру.

Определим сначала его программу. В общих чертах она вырисовывается в следующем виде. Исследования, которые призваны будут провести на борту корабля ученые-космонавты, должны расширить наши представления о Солнечной системе, ее происхождении и эволюции путем определения физической и химической природы межпланетной среды и самой планеты, куда корабль держит путь. Космонавты-исследователи будут руководствоваться одной общей задачей, которая является лидирующей на всем протяжении развития космонавтики: исследование других планет - ключ к дальнейшему расширению наших представлений о Земле и жизни на ней.

Согласимся с Циолковским и поместим на борт межпланетного корабля двадцать человек. Помните? Ведущий состав из четырех человек и еще шестнадцать человек вспомогательного персонала. В этом отношении у Гагарина запросы куда меньше, и он разумно делает упор на совмещение профессий. Но у нас есть на этот счет свои планы и потому мы в численности экипажа берем программу-максимум.

В определении роли командира экипажа нет расхождений ни в проекте Циолковского, ни у Гагарина, ни в современных принципах, положенных в основу формирования экипажа. Как сказал Павел Попович, если командир не будет непререкаемым авторитетом, возможна "анархия на борту". Тем более это относится к экспедиции большой продолжительности.

Экспедицию мы хотим представить себе интернациональной. И в этом послушаемся Циолковского, а также примем во внимание успешность международных экспериментов на орбитальных станциях. Поскольку экспедиция у нас многочисленна по составу, не будет удивительным, что у командира (оставим ему предложенную Циолковским русскую фамилию Иванов) будет три заместителя - чешский ученый Триска, болгарский физик Петрунов и французский планетолог Дега. Учтено было при этом дополняющее друг друга направление интересов представителей разных стран. Чехословацкая научная школа принесла сюда опыт изучения метеоритных частиц, которое должно проводиться в ходе полета. Специалистами этой страны изготовлена также чувствительная аппаратура, с помощью которой станут изучаться энергетические характеристики встречных метеорных потоков, сила их разрушающего действия при столкновениях. Болгарские физики, по давней традиции, интересуются Солнцем, его "повадками". Наконец они получили возможность провести на борту опыты по улавливанию частиц низких энергий, которые "высыпаются" в земную атмосферу и вызывают полярные сияния. Эти явления будут "застигнуты в пути", и приборы на борту межпланетного корабля зарегистрируют их истинную природу, еще не искаженную земной атмосферой.

Мы надеемся, что на борту найдут место и для установки советского рентгеновского телескопа, предназначенного для исследования вариаций рентгеновского излучения солнечных вспышек. У французского ученого - свой план. Он - обладатель гигантского "шприца", с помощью которого попытается "впрыснуть" электроны в облачную "шубу" Венеры и посмотреть, как они поведут себя в новой обстановке, не вызовут ли подобия полярного сияния, полученного таким путем в окрестностях Земли.

На борту нашего корабля, конечно, должны быть врачи, минимум - два. Они оказались победителями в конкурсе на лучшее предложение о системах искусственной гравитации, установленных на корабле. Этот момент дискутировался до означенного конкурса многие годы. Один из международных диалогов между космическими медиками был зарегистрирован примерно в следующем виде:

Профессор-врач Ч. Берри (США). Если мы захотим создать на космическом корабле искусственное тяготение, мы должны решить - каким оно должно быть. Надо ли создавать тяготение, равное земному, или достаточно будет одной шестой земного тяготения?

Врач-космонавт Б. Егоров (СССР). Не исключено, что при создании искусственной гравитации на борту космического корабля не нужно стремиться к тому, чтобы добиться ее земной величины, как считали прежде, исходя из теоретических соображений.

Ч. Берри. Казалось бы, одной шестой земного тяготения достаточно: вещи спокойно лежат, допустим, на поверхности стола, такое тяготение позволяет делать все то, чего не сделаешь в условиях невесомости. Но хватит ли одной шестой земного тяготения, чтобы предотвратить физиологическую реакцию на невесомость? На этот главный вопрос мы пока еще не в состоянии ответить.

Не последнее место в этой беседе занял рацион питания.

Ч. Берри. Наш подход к подбору рациона заключается в том, что мы исследуем возможность вводить в пищу астронавтов калий и добавочные витамины.

Б. Егоров. Наши специалисты также вводят в рацион питания витаминные комплексы и минеральные компоненты. Мы считаем, что калорийность нашего пайка как раз такова, что позволяет восполнить все энергетические затраты организма космонавтов...

Врачи, получившие первые места на конкурсе по искусственной гравитации, предложили нечто среднее между лунной и земной гравитацией, определив ее в одну четвертую земного тяготения. Проверенные на Земле, такие условия создавали "мягкий" образ жизни для экипажа межпланетного корабля. Что касается пищи, то, учитывая искусственную гравитацию, не было надобности возить различные блюда исключительно в тубах. Концентраты разнообразных вкусных блюд прекрасно приготовлялись и подогревались поваром-космонавтом, авторитет которого превышал даже мастерство пароходных коков. К тому же путешественники воспользовались рецептами Циолковского, считавшего необходимым иметь в пути свежие овощи и фрукты, выращиваемые в космической оранжерее с использованием массы даровых и щедрых солнечных лучей. Кстати сказать, стекла в нашей бортовой оранжерее тоже сделали по совету Циолковского - из чистого кварца.

А какой же будет атмосфера в корабле, летящем с Земли к иной планете? Выбору ее также предшествовали годы исканий, сопоставления данных на международных дискуссиях, наземные эксперименты, опыт самих пилотируемых полетов, анализ причин несчастных случаев.

В Советском Союзе с самого начала пилотируемых полетов наиболее приемлемой была признана такая атмосфера внутри корабля, которая состоит из смеси кислорода с азотом в определенных пропорциях. В Соединенных Штатах отдавалось преимущество газовой среде из одного кислорода. Во время эксперимента "Союз" - "Аполлон", как известно, пришлось применить комбинированную "компромиссную" атмосферу, приемлемую для космонавтов обеих стран. Какова эволюция этой проблемы в дальнейшем? После совместного эксперимента американские космические медики начали "отступаться" от чистого кислорода. На ряде печальных примеров они убедились в основных недостатках такой среды: постоянная угроза возникновения пожара и уменьшение в организме космонавтов циркулирующих красных кровяных клеток.

На стол международных дискуссий от десятков стран поступили предложения с результатами исследований, направленных на выбор такой газовой смеси, которая сохраняла бы преимущества кислородной среды (профилактика декомпрессионных расстройств), не нарушая функций жизнедеятельности человека и не создавая новых опасностей. Изучали гелиево-кислородные смеси и другие заменители земной атмосферы. Однако пока оптимальной все же оказывается кислородно-азотная смесь, применяемая на советских космических кораблях. Ею мы и "угостим" экипаж, отправляющийся на Венеру, не зная пока, что предложить им лучшего, что ближе имитирует привычную среду родной планеты.

А какую температуру отмечает градусник, расположенный в жилых отсеках корабля "Венера"? По общему мнению, жить и работать на борту приятно, когда красная стрелка ртути показывает 21 - 24 градуса тепла по Цельсию.

Корабль огромен. Если нам разрешат осмотреть его до старта, то мы с удовлетворением обнаружим здесь множество особых вентиляционных систем. Они устроены так, что охватывают своим действием все пространство кабин, чтобы не допустить локального скопления некондиционированного воздуха. Но не только вентиляционные системы остановят наше внимание. Мы увидим совсем новые средства длительного обеспечения полета - регенерационные системы. Они предназначены для того, что биологи называют замкнутый экологический цикл, а на более общедоступном языке - "натуральное хозяйство", которое основывается на последних достижениях химии, физики, техники и биологии.

Теперь оставим наш воображаемый интернациональный экипаж продолжать его славный полет. Пусть он проходит без помех и аварий, непредвиденных ситуаций и конфликтов. Ведь ему предшествовал длительный путь, пройденный международной космонавтикой, которая руководствуется благородными целями прогресса и благосостояния человечества.

Посещение каждой планеты начинается с ее облета. Так было, когда готовилась по программе "Аполлон" высадка на Луну. Корабль "Аполлон-8" с экипажем, возглавляемым Фрэнком Борманом, совершил облет Луны и только потом корабль "Аполлон-11" высадил на ее поверхность Нила Армстронга и Эдвина Олдрина.

Так же поступила и наша первая, пока воображаемая, экспедиция на Венеру. Четыре месяца летела она к "утренней звезде", затем совершила облет Венеры и благополучно отправилась в обратный путь.

"К первой колонии скоро присоединилась другая, третья и т. д. Через несколько лет их стало очень много".

Медико-биологический совет должен был утвердить протокол о врачебном осмотре членов экипажа, возвратившегося из полета после облета Венеры. Второй вопрос повестки дня гласил: "Можно ли разрешить экипажу, показавшему свои высокие моральные и физические качества во время межпланетного полета, возглавить работу на борту двух орбитальных станций, которые в совокупности должны образовать первое крупное космическое поселение?"

Мы помним, что ранее, в 1975 году, уже был момент, когда в космосе одновременно работали две орбитальные пилотируемые станции - "Союз" - "Аполлон" и "Салют-4". Но тогда их перекличка исчислялась днями. Теперь предстояли - годы. И не только в этом состояло отличие. Намечалась стыковка станций и образование первого интернационального поселения в космосе.

Дебаты были жаркими. Сторонники использования "боевого" экипажа мотивировали свою позицию тем, что люди, хорошо перенесшие длительный межпланетный полет, - наиболее верные кандидаты для пребывания и работы в космосе в течение двух лет. Они подкрепляли свою точку зрения еще и тем, что в истории космонавтики оправдало себя сочетание опытных космонавтов с новичками. Противники подобного формирования экипажа считали, что "безбожно" снова посылать на тяжелую работу людей, не отдохнувших от предыдущей. Спор продолжался бы еще долго, если бы на стол председателя не положили одну бумагу. Председатель огласил ее. Экипаж межпланетной экспедиции просился в новый полет. Внизу заявления стояло двадцать подписей: Иванов, Триска, Петрунов, Дега и другие. Это перевесило чашу весов.

Утвердили командиров. На станции "Королев" им стал тот же Алексей Иванов - широкоплечий, русый, с небольшими залысинами, увеличивающими и без того большой выпуклый лоб. Командиром станции "Коперник" назначили молодого польского астронома-космонавта Яна Пшибрана, зарекомендовавшего себя замечательным проектом внеатмосферного телескопа, которым предполагалось оснастить станцию.

По программе первые четыре месяца станции должны были совершать свой полет врозь, проверить состояние бортовых систем, обмениваться некоторыми результатами наблюдений и экспериментов, а затем состыковаться, образовав космическое поселение "Астероид-1".

Связь между станциями поддерживалась устойчивая, командиры переговаривались по нескольку раз в день. Заметим, к тому же, что Земля не вмешивалась в жизнь обитателей орбиты. Они вели свой эксперимент что называется "автономно".

Воспроизведем некоторые из этих переговоров, чтобы дать представление об их характере.

Алексей Иванов: - Сейчас в основном заняты исследованием Солнца, звезд, земной атмосферы. В данный момент телескоп станции нацелен на Землю. Эксперимент называется "Эмиссия". Он состоит в основном в последовательном измерении температуры верхних слоев атмосферы на высотах 250 - 350 километров от поверхности Земли. Эти данные необходимы для познания динамики верхней атмосферы, механизма ее разогрева. Мы задаем себе вопрос - где та граница, за которой кончается атмосфера и начинается космическое пространство, под которым многие понимают полный вакуум, пустоту? С помощью космических аппаратов установлено, что ощутимые следы атмосферы прослеживаются до высот более 300 километров. Правда, плотность на больших высотах ничтожно мала, а спектральный анализ показал, что кислород и азот в верхних слоях находится в основном виде атомов, а не молекул. Оказалось, что верхние слои атмосферы сильно разогреты, их температура меняется от 700 до 2000 градусов по шкале Кельвина. Колебания зависят от времени суток, сезона, широты, уровня солнечной активности. Что скажут ваши специалисты об источниках нагрева атмосферы? Может у вас достигнута в этом вопросе большая ясность, тогда мы не станем открывать "открытые Америки"?

Ян Пшибран: - Мы провели аналогичные исследования. Однако, действительно, на борту "Коперника" имеется одно преимущество. Это очень "хитрая" приставка к телескопу. Ты же знаешь, телескопы вообще моя слабость. Это пристрастие ощущалось еще тогда, когда не удавалось выносить достаточно мощный телескоп за пределы атмосферы. Ну, а теперь, откровенно говоря, меня о г этой машины не оттащишь. Дам тебе один совет. Перед началом эксперимента ориентируй станцию в пространстве таким образом, чтобы она летела как бы "крылом" вперед по движению. Затем надо, чтобы борт-инженер устанавливал прибор на иллюминатор и с помощью визирного устройства наводил его на излучающий слой. Не могу сказать, чтобы у меня уже сложилась полная ясность о причинах столь значительного нагрева атмосферы, ее верхних слоев. Однако моя чудесная телескопная приставка, кажется, подводит итог дискуссии на эту тему и показывает: главной причиной разогрева является наше дневное светило. Прибор регистрирует ультрафиолетовые лучи в мощном потоке солнечного света, это словно ловушка для ультрафиолета. А ведь до Земли значительная часть их совсем не доходит, так как поглощается частицами газов в верхней атмосфере. Таков один явный источник нагрева.

Далее. Мы перехватываем специальными приборами, напоминающими ионизационный калориметр прежних станции "Протон", и другие частицы, несущиеся от Солнца в сторону Земли. Это - протоны, электроны и другие. Сталкиваясь с частицами газа, они также вызывают их ионизацию. Так рождается слой ионосферы, на который направлен один из телескопов нашей, да и вашей, орбитальной станции. Эксперимент "Эмиссия" мы ведь ведем параллельно с вами. Мы оба понимаем, что это не делается с целью дублирования. Мы как бы контролируем чистоту опыта, исключаем случайности. Одновременно проверяем качество аппаратуры. Ведь не секрет, что два прибора одной и той же конструкции имеют каждый свой "характер", сильные и слабые стороны. Когда придет время нам соединиться в один "организм", сравним результаты, сделаем общие выводы, как это делается на конгрессах международных организаций на Земле.

Мне уже сейчас представляется, что наш прибор требует усовершенствования. Конструктивно он выполнен из одного блока, в котором установлены фотоэлектрический фотометр для определения интенсивности красной линии свечения кислорода и интерферометр со сферическими кварцевыми пластинками, измеряющий ширину линии. Нужны новые приставки. Боюсь утверждать, но недавно Солнце преподнесло нам сюрприз, выбросив из своих недр частицу такой высокой энергии, которая не могла быть зарегистрирована прибором. Вот вам и новая задача конструкторам.

Алексей Иванов: - Как у вас работает ММК - микрометеорный контроль? Сколько в среднем частиц метеоров вы зарегистрировали за неделю? Показатели прошлой недели меня удивили. Обе станции движутся по орбитам довольно близким друг к другу. А показатели расходятся кардинально. Помните, мы тогда зарегистрировали "попадание" около пятидесяти частиц, а у вас оказалось более ста. Какая же в вас заключена притягательная сила для этих "разбойников"?

Ян Пшибран: - Сейчас, Алеша, вы удивитесь еще больше. Мы не зарегистрировали за эту неделю ни одной метеорной частицы. На этот раз они все слетелись к вам. Наверное вы намазали свой ММК медом или вареньем, желая отбить их у нас. Кстати, на "Королеве" площадь датчиков ММК вдвое больше, чем на "Копернике", где она составляет всего восемь квадратных метров. Секрет заключается в том, что в пределах орбиты движения Земли вокруг Солнца распределение метеорного вещества носит хаотический характер. Потребуется произвести еще многие и многие контрольные измерения, чтобы вывести какую-никакую "среднюю". А она необходима. Вы же помните вмятины, которые получил наш межпланетный корабль от нападения роя метеоров. Хорошо что обшивка была рассчитана на максимум такой бомбардировки и выдержала. Однако нам надо лучше знать "противника", чтобы эффективнее бороться с ним. При этом не обязательно выполнять весь корпус аппарата в самых дорогостоящих и высокосортных металлах, можно будет навести и некоторую экономию. Так что продолжим подсчет, сравнение результатов, наблюдения.

Чем более дальние полеты предстоят, тем больше надо знать об окружающих опасностях. Помните, как еще много лет назад панели одного из американских спутников "Пегас" с алюминиевой прокладкой толщиной в полмиллиметра были пробиты метеорами? Но это был не пилотируемый аппарат. А расчеты показывают, что при образовании отверстия размером 2,3 квадратных миллиметра запаса воздуха на нашей орбитальной станции хватит нам всего на сутки. Пробоина же в 40 квадратных миллиметров оставляет в распоряжении космонавтов лишь полтора часа, чтобы эвакуироваться со станции на транспортный корабль. Жесткий график, не правда ли? Возможность таких аварий минимальна. Но думать надо всегда "на всякий случай", особенно когда речь идет о жизни людей.

Алексей Иванов: Как меня слышите? Два дня мы с вами не обменивались данными, так что, как говорится, "сон в руку" - метеоры умудрились нарушить связь. Разбившись о борт, они превратились в мельчайший песок, забивший аппаратуру связи. Еле избавились. Работы, естественно, не прекращали. Развернули цикл технологических операций. Наша аппаратура, предназначенная для этих целей, несколько отличается от вашей, потому назову основные ее особенности, которые надо будет учесть при сопоставлении результатов. У нас технологические операции проводятся в специальной сферической камере диаметром 40 сантиметров, размещенной в причальной конструкции. Камера сообщается с открытым космосом для создания вакуума и имеет окна для визуального наблюдения, фото- и телевизионной съемок всех процессов. В камере смонтированы электронно-лучевая пушка, электрический двигатель, печь для "выращивания" кристаллов и другие различные устройства и приспособления. В начале работы мы испытывали трудности при обеспечении в камере требуемого вакуума. Первым был проведен эксперимент по сварке металлов с использованием электронно-лучевой пушки, которая обеспечивает нагрев свыше 1100 градусов Цельсия. Сваривались полоски из нержавеющей стали, алюминиевого и никелевого сплавов. В целом эксперимент прошел успешно. Однако в конце его начались неполадки в электронно-лучевой пушке, которые не сразу удалось устранить.

Не могу не похвастаться! Наконец-то удалось получить сферические отливки никелевого сплава. Это шарики диаметром примерно в 30 миллиметров. Теперь процесс бесконтейнерного расплавления можно будет проводить в достаточно широких масштабах, когда мы воссоединим обе части наших космических заводов. От обработки сырья пора переходить к изготовлению металлургических "полуфабрикатов", а потом и готовых изделий.

Ян Пшибран: - Ученый совет станции "Коперник" принял решение не дублировать технологические операции, ведущиеся на борту "Королева". Больше времени останется на сельскохозяйственные заботы. Ведь после объединения нам придется собственными продуктами кормить 180 человек. Предполагается также, что на праздники к "зимовщикам" прилетят родственники, дети. Для этой цели переоборудуется небольшой транспортный корабль "Заяц, погоди!", который сможет за неделю слетать три раза туда и обратно. Как видите, забот предстоит много.

С удовольствием работаем на вашей установке "Оазис". Собственно, у нас на борту уже не столько оазис, в котором произрастают растения в невесомости. Это - подлинная оранжерея. Лук, редис, помидоры, капуста растут с такой скоростью, что мне порой кажется будто кто-то шутит или рассказывает сказку. Искусственный обильный полив, установки, концентрирующие солнечные лучи и вместе с тем регулирующие температуру, быстрая смена дня и ночи, объясняемая движением станции со скоростью восемь - десять километров в секунду делают свое дело. Каждые двадцать четыре часа мы вынуждены собирать обильный урожай. Встают новые проблемы - рабочей силы и способов хранения продукции. Запросите, пожалуйста, ученых Института биохимии имени Баха в Москве -у них есть разработки. Прошу об этом потому, что помню о ваших с ними связях.

Да, забыл сказать, что ваш "Оазис" преподнес нам вчера сюрприз. Мы обнаружили в оранжерее избыток влаги. Она стала похожа на рисовые поля, доверху покрытые водой. Забеспокоились - как бы не погибли овощи. Кое-как положение удалось спасти. И "не было бы счастья, да несчастье помогло"; в итоге удалось сделать немаловажное наблюдение. Вы же знаете, что почва на "Оазисе" пронизана капиллярными каналами, через которые должно впитываться нужное для растений количество влаги. На Земле работа этих микроскопических канальцев шла, как вы помните, в полном согласовании с земным притяжением. На орбите же капилляры, неожиданно для нас, стали перекачивать воду как исправные насосы. Потребовалось изменить режим подачи воды, чтобы ликвидировать "потоп". И это, заметьте, при наличии систем искусственной гравитации. Почему' эти системы, в данном случае, оказались бессильными? После встречи наших станции созовем, если не возражаете, объединенный ученый совет космического поселения и специально обсудим этот феномен.

Необходимо зафиксировать еще один момент. В свое время второй экипаж станции "Салют-4" сделал интересное предположение. Оно состоит в том, что в космической оранжерее очень важно правильно "сориентировать" семя при посадке. Ведь в космосе нет понятий "верх" и "низ". Где же быть корню? На борту "Салюта-4" было замечено, что если семя расположено так, что корень "смотрит" в сторону Земли, а проросток - к источнику света, это растение будет жить и даст хороший урожай. Если же ориентация окажется иной, растение очень скоро погибнет.

Сегодня я передал Земле телеграмму через наш собственный связной спутник, что экипаж "Салют-4" спас нам урожай. Погибли только те немногие растения, которые были посажены без учета выявленной нашими коллегами закономерности. Оправдало себя и другое нововведение. Если раньше сосуды, в которых выращиваются растения на борту станции, отталкивали влагу, то теперь они, наоборот, притягивают ее. Так лучше.

Алексей Иванов: - У нас успех! Получили сталь с содержанием 87 процентов газа и 13 процентов металла. У нее удивительно легкий вес, как у алюминия, а прочность - стальная. Доложили Земле. Много откликов. Особенно довольны самолетостроители, и это понятно. Удача, как и беда, не приходит одна. В тот же день получили стекло "чистое, как стеклышко", другими словами - без всяких примесей и с более высокими оптическими свойствами, чем в земных условиях. Продолжаем "выращивать" кристаллы. Я уже писал в Институт кристаллографии Академии наук СССР в Москву, а также в Академию наук Венгрии, что вижу большие перспективы выращивания "игольчатых" кристаллов в космосе. Работы мои и сотрудников в этом направлении были прерваны межпланетной экспедицией. И вот сейчас экспериментально получены "иглы" сапфира, которые выдерживают давление до двух тонн на квадратный миллиметр, что в десять раз превышает прочность близких земных материалов. Нет сомнения, что за годы нашей совместной вахты на орбите мы сможем произвести многие тонны полезных материалов и изделий стоимостью в десятки миллионов рублей. Мы строим производство на невиданных научно-технических принципах и это сулит человечеству, как говорил Циолковский, "бездну могущества".

...Стыковка двух огромных станций прошла без особых происшествий. Земля приняла волнующее известие на орбите вокруг Земли функционирует первое (пока воображаемое) интернациональное космическое поселение "Астероид-1"!

Прогресс науки нарастает с космической скоростью. Международное сотрудничество социалистических стран является примером разумного, гуманного использования достижений человеческого гения в интересах благополучия людей, улучшения материальных условий их жизни, роста культуры, духовных потребностей, в интересах их бесконечной и благородной жажды познания. Социалистическое содружество показывает, к каким плодотворным результатам приводит объединение сил при решении важнейших экономических и научно-технических задач современности, и что представляет собой взаимовыгодное разделение труда в международном масштабе, когда оно ведется на основе дружбы и уважения национальных интересов каждой страны.

Такое разделение труда, объединение сил и взаимопомощь еще более необходимы при освоении совершенно новой сферы человеческой деятельности - космического пространства. Это поняли ученые многих стран, благодаря совместным усилиям которых был облегчен путь в космос, проложенный Советским Союзом. И это не только относится к прошлому. Сегодня, сейчас, в сотнях лабораторий зреют все более совершенные проекты космических аппаратов, исследовательских приборов, которые станут измерять параметры других планет, предварительно приносить информацию, необходимую для того, чтобы сюда пришел человек. День, когда это произойдет" грядет! И мир узнает немало поразительного. Человек осмотрится в космосе и решит, сможет ли он там жить. Не день, не два, не месяцы, а годы. Может, дело не столько в том, чтобы обнаружить разумных существ на других планетах. Не исключено, что само человечество принесет жизнь туда, где она возможна.

И в думах об этом человек все больше обращается к Земле. Это ее, свою маленькую красавицу Землю, он хочет одарить прежде всего теми благами, что, возможно, скрыты в глубинах Вселенной. Таков, в самом общем виде, ответ на поставленный вопрос: "Зачем человек обживает космос?"

Для исчерпывающего ответа на этот вопрос нужны конкретные дела, масштабы которых сегодня даже трудно предугадать, необходим широкий международный союз в космосе.

...На этом, казалось бы, можно было поставить точку. Но пока эта книга печаталась, произошло столько замечательных событий, что не сказать о них хотя бы кратко к двадцатилетнему юбилею первого полета человека в космос, невозможно.

За три года полета по околоземной орбите станция "Салют-6" совершила более 17 000 оборотов вокруг Земли и прошла путь около 700 миллионов километров. Место жительства человека в космосе становится постоянным. Станция стала основой орбитального комплекса, для создания которого использовались транспортные корабли типа "Союз", доставлявшие на станцию (а затем обратно на Землю) экипажи космических экспедиций, а также автоматические грузовые корабли типа "Прогресс". Последние пополняли постоянно расходуемые продукты жизнеобеспечения, топливо для двигательной установки, доставляли различную дополнительную аппаратуру и другие грузы.

Как отмечает в своей статье в "Правде" от 30 сентября 1980 года заместитель руководителя полетом, лауреат Ленинской премии, доктор технических наук профессор И. Бажинов, "работа нового комплекса характерна небывалой напряженностью навигации и интенсивностью транспортно-грузового сообщения по линии Земля - "Салют-6" - Земля".

Выше мы упоминали о начале работы на орбите Л. И. Попова и В. В. Рюмина. То была четвертая среди "основных" экспедиций последнего времени. Она превысила все предыдущие замечательные рекорды советских космических экипажей, проработав в космосе 185 суток. Напомним, что уже первая длительная экспедиция в составе Ю. В. Романенко и Г. М. Гречко, время полета которой составило 96 суток, стала международным рекордсменом, так как превысила самый длительный до того полет американских астронавтов Д. Карра, Э. Гибсона и У. Поуга на орбитальной станции "Скайлэб", продолжавшийся 84 дня.

К станции "Салют-6" совершили полеты так называемые "экспедиции посещения": В. А. Джанибекова и О. Г. Макарова, А. А. Губарева и В. Ремека (ЧССР), П. И. Климука и М. Гермашевского (ПНР), В. Ф. Быковского и З. Йена (ГДР), Н. Н. Рукавишникова и Г. Иванова (НРБ), В. Н. Кубасова и Б. Фаркаша (ВНР), В. В. Горбатко и Фам Туана (СРВ), Ю. В. Романенко и Арнальдо Тамайо Мендеса (Куба). Да, то, что происходило в космосе, не вмещала фантазия даже такого провидца, как Константин Эдуардович Циолковский.

Особо надо выделить эпопею, связанную с созданием нового корабля "Союз Т". Он может быть поставлен в ряд с выдающимися достижениями советской научной, конструкторской, инженерной мысли.

Когда же мы впервые познакомились с кораблем "Союз Т"? Его появление не сопровождалось звуками "фанфар", не подавалось как некая сенсация. Просто напросто между третьей и четвертой "основными" экспедициями, во время выполнения станцией "Салют-6" автономного полета, Земля узнала, что "Союз Т" совершил экспериментальный беспилотный полет и стыковку со станцией а затем расстыковку и спуск на Землю. Позже на пилотируемом корабле "Союз Т-2" станцию посетили Ю. В. Малышев и В. В. Аксенов.

Но главный сюрприз был впереди. Он произошел па исходе 1980 года. Сообщение ТАСС гласило: "В соответствии с программой исследования космического пространства 27 ноября 1980 года в 17 часов 18 минут московского времени в Советском Союзе осуществлен запуск трехместного космического корабля "Союз 1-3". Космическим корабль пилотирует экипаж: командир подполковник Кизим Леонид Денисович, бортинженер дважды Герои Советского Союза, летчик-космонавт СССР Макаров Олег Григорьевич и космонавт-исследователь Стрекалов Геннадий Михайлович". Заметьте, корабль трехместный вместо двухместного, а испытывать его поручили дальновидно подобранной троице с позывными "Маяк". О значении третьего члена экипажа хорошо написал в своей статье в "Правде" О. Макаров:

"Полет на "Союзе Т-3" мы выполняем втроем. Стоит отметить, что собственно для пилотирования корабля вполне достаточно двух членов экипажа - командира Леонида Кизима и бортинженера. Тем не менее третье место очень нужно. Это место специалиста, исследователя ученого, наилучшим образом подготовленного для работы в избранной области науки или техники..." Олег Макаров не ошибся, Геннадий Стрекалов блестяще выполнил возложенный на него круг задач. А мы вправе предположить, что в будущих полетах специалисты, ученые разного профиля сделают наблюдения и произведут эксперименты, которые заставят по-новому взглянуть на многие процессы, происходящие в космическом пространстве, и их влияние на планету Земля.

Но вернемся к мысли Олега Макарова. "Давно уже остался позади период становления космонавтики, когда основной вопрос ставился так: можно ли летать, жить и работать в космосе? Можно: Нужно. И основные задачи сегодня формулируются иначе. Необходимо добыть и доставить на Землю людям новую информацию о нашей планете, ее строении, состоянии, запасах. Необходимо исследование других планет, звезд, галактик в интересах фундаментальных наук. Необходимо и впредь продолжать прикладные работы на пользу технике, народному хозяйству страны. Годы кропотливого труда советских ученых, конструкторов, инженеров, рабочих, космонавтов позволили определить, что оптимальными для решения этих проблем должны стать космические комплексы основной частью которых являются орбитальные станции Создание и использование таких станций Л. И. Брежнев назвал магистральным путем развития нашей космонавтики. Мы знаем теперь, что продолжительность работы станции на орбите может составлять годы. Об этом наглядно свидетельствует опыт эксплуатации "Салют-6"..."

Под самый Новый - 1981-й год корреспондент "Правды" Владимир Губарев задал такой вопрос руководителю полета Алексею Елисееву:

- Орбитальный комплекс работает четвертый год намного больше, чем планировалось. Не выгоднее было бы запустить новую станцию?

- "Салют-6" летает, а будущая еще на Земле, - пошутил Алексей Станиславович. - Новую станцию нужно вывести, освоить ее, и в то же время в космосе работает "Салют-6". Это целесообразно и выгодно. Конструктором, помимо всего прочего, важно выяснить, каковы фактические ресурсы систем. По некоторым из них превышение втрое по сравнению с расчетными данными. И это не перестраховка, многое для конструкторов было неясно, а теперь в их распоряжении реальные результаты... Интересно накопить сведения, в частности, по микрометеоритам. Перед запуском станции, естественно, мы опасались, что их воздействие будет большим. Отчасти это подтвердилось: следы от ударов есть и на стыковочных узлах и на иллюминаторах. Эти данные очень важны для создателей космической техники... Конечно, сейчас станция "постарела". Как любой жилой дом требует периодического ремонта, так и орбитальная станция нуждается в нем. Но Леонид Попов и Валерий Рюмин, а затем Леонид Кизим, Олег Макаров и Геннадий Стрекалов сделали все возможное, чтобы продлить жизнь станции".

Последний экипаж 1980 года имел еще одну отличительную черту. Он более обычного уделял внимание развитию растениеводства в невесомости. Речь идет об опытах выращивания высших растений на борту пилотируемых космических аппаратов. В оранжереях "Оазис" и "Светоблок" космонавты Л. Кизим, О. Макаров и Г. Стрекалов периодически регистрировали рост высших растений, поддерживали микроклимат в контейнерах. Ну как не вспомнить, что К. Э. Циолковский писал о космических оранжереях как о вполне реальном деле, как о способе обеспечить продуктами питания жителей космических поселений.

Читатель скажет: "Это фантазия!" Да, пока это так. Но разве все то, что происходит на наших глазах не есть реальный вариант той фантазии, на почве которой мы ведем на этих страницах свой рассказ? Уже сейчас границы такого рассказа в перспективе безбрежны, так же, как бесконечны стремления людей к познанию неизведанного в интересах человечества, для блага грядущих поколений.

Новый 1981 год все космонавты встречали на родной Земле. 14 января представители Звездного городка пришли в Центральный дом журналиста в Москве на встречу, посвященную теме "Космическая экспедиция года". Как отмечали в своих выступлениях космонавты Василий Григорьевич Лазарев, Юрий Васильевич Малышев и другие участники встречи, минувший год был исключительно насыщен событиями, он может быть приравнен по выполненной работе в космосе, по преодоленным трудностям к целому десятилетию. Шагнула вперед космическая техника, советская космонавтика получила новый, еще более совершенный корабль. Впереди вырисовываются перспективы дальнейшего увеличения продолжительности пребывания землян на островках жизни в космосе, расширения "космического производства". Орбитальные станции и впредь остаются магистральным направлением в развитии советской космонавтики.

"99 землян уже побывало в космосе, - сказал, обращаясь к журналистам спортивный комиссар Иван Григорьевич Борисенко. Всех, кто. взлетал с советской земли, начиная с Юрия Гагарина, я встречал. Кто же станет сотым человеком, который посетит космос? Ответ на этот вопрос не за горами".

Но каковы бы ни были успехи космонавтики, никогда не забыть тот день двадцатилетней давности, когда Земля встречала первого космонавта нашей планеты, ее любимца, советского гражданина и пламенного коммуниста Юрия Алексеевича Гагарина.