11.11.2014

Карл Хайнц Глассмайер: Приближаться к комете надо очень медленно

Какие новые тайны вот-вот откроет перед нами комета Чурюмова-Герасименко, как удержаться на ее поверхности и как наука наводит мосты между народами, рассказал профессор Карл Хайнц Глассмайер, один из участников проекта «Розетта».

— Поздравляем вас с выходом аппарата «Розетта» на орбиту вокруг кометы. Расскажите, какова ваша роль в проекте?

— Мы занимались разработкой двух магнитометров, которые установлены на орбитальном зонде и на спускаемом аппарате «Филы». Мы планируем исследовать взаимодействие солнечного ветра и магнитного поля, существующего вблизи кометы Чурюмова-Герасименко. А еще в 80-х годах я участвовал в европейской миссии «Джотто» по облету кометы Галлея. Для расчета той миссии нам очень помогли данные, полученные советскими аппаратами «Вега-1» и «Вега-2».

— А у кометы может быть собственное магнитное поле?

— Пока это загадка для нас. В отличие от планет, у которых наличие собственного магнитного поля связано с железным ядром, магнитное поле кометы может существовать только благодаря намагниченной пыли.

— Вы вышли на орбиту кометы. Что дальше?

— С камерой на борту «Розетты» мы достигнем разрешения в один метр и в следующие шесть недель сможем снять каждую точку на поверхности кометы. И тогда сможем найти подходящие для посадки места – склоны или кратеры, где будет наименее трудно высадиться.

— В чем может возникнуть сложность при посадке?

— Гравитация на комете очень, очень слабая. При касании может случиться отскок, поэтому приближаться к комете надо очень медленно, со скоростью несколько сантиметров в секунду.

В момент касания мы должны выстрелить нашими гарпунами и убедиться, что мы не отскочили.

— Недавно весь мир увидел потрясающие снимки кометы, как вы оцениваете ваш успех для науки?

— Есть несколько аспектов. Во-первых, мы ошеломлены количеством людей, интересующихся этой миссией, спрашивающих нас и заходящих на сайт миссии. Мы видим, что любопытство людей по всему миру огромно, и это прекрасно для науки. С другой стороны, мы сможем увидеть поверхность кометы, узнать о ее составе и образовании, что даст нам представление о рождении самой Солнечной системы.

Потому что комета — тело, не подвергавшееся почти никакому воздействию. Если взглянуть на Землю, то понятно, что наша планета подвержена выветриванию: трескаются камни, ветры и биогенная активность меняют ее облик.

Поэтому Земля, какой мы видим ее сегодня, – совсем не такая, какой была при рождении 4,6 млрд лет назад. В отличие от Земли, комета большую часть времени не подвержена процессам, которые меняют ее. Поэтому комета расскажет о том, что творилось при рождении Солнечной системы. Мы имеем ряд моделей эволюции Солнечной системы, и только сев на комету, мы можем откалибровать наши модели и модифицировать их.

— Как вы считаете, эта комета – просто две соприкасающиеся груды льда или механически связанное тело?

— Это то, чего мы на самом деле пока не знаем. Я думаю, что лучшее сравнение – снежок, который вы лепите зимой. Главный вопрос для нас – какова ее прочность на разрыв. К примеру, кометы, подлетающие близко к Солнцу, разрываются приливными силами, как это случилось недавно с кометой ISON. Сев на комету Чурюмова-Герасименко, мы сможем определить эти параметры и в первую очередь – ее плотность, которую мы до сих пор не знаем. Но даже если мы не сможем сесть на комету, это не сделает миссию неуспешной, ведь никто ранее не видел комету с такого расстояния.

В ходе орбитальных наблюдений с высоты примерно 10 км мы сможем увидеть, что происходит с материалом, испаряющимся с кометы, – улетает ли он безвозвратно или возвращается обратно, замерзая.

— Какова предположительная длительность миссии?

— Сейчас она планируется до декабря 2015 года. Если топливо останется, миссия может быть продлена на несколько месяцев.

— А что касается посадочного модуля?

— Мы будем счастливы, если модуль «Филы» протянет хотя бы неделю. Он имеет аккумулятор и солнечные батареи, но потребляет слишком много энергии. Здесь очень много факторов – например то, как пыль кометы может загрязнить его солнечные панели, мы должны быть готовы ко всему.

— Что нового вы впервые узнали о кометах благодаря этим детальным снимкам?

— Мы видим образования, которые похожи на кратеры. Однако кратеры на таких объектах почти невозможны, потому что обычно кратеры появляются на других телах, а комету такие удары должны просто разрушать. Поэтому вопрос для нас – как они могли образоваться. И второй вопрос – двойная форма кометы. Мы знаем похожие астероиды – контактно-двойные астероиды.

Образована эта комета слиянием двух других или нет – тоже серьезный вопрос. У кометы сильное вращение, она делает полный оборот за 12 часов. И простой расчет показывает, что центробежные силы на ней одного порядка с гравитационными, поэтому материал поверхности может улетать лишь за счет центробежной силы.

— Как вы оцениваете уровень научного сотрудничества между Россией и Европейским космическим агентством?

— У нас много контактов. И у нас долгое сотрудничество еще с тех времен, когда летали «Джотто» и «Веги». И комитет COSPAR, на котором мы присутствуем, – организация, образованная в 1958 году, в самый разгар «холодной войны». И очень часто мы обсуждаем вопросы с учеными из разных стран – украинскими, бразильскими, откуда угодно. В той же «Розетте» на магнитометре посадочного модуля есть плазменный анализатор, который разработан учеными ИКИ РАН под руководством Анатолия Ремизова в сотрудничестве с учеными из Германии.

— Как нынешнее охлаждение отношений между европейскими странами и Россией может повлиять на осуществление таких совместных миссий, как «ЭкзоМарс»?

— Это политический вопрос, мы, ученые, думаем о том, как устроена комета, и хотим продолжать работать вместе. Я видел здесь много ученых с Украины, и эта конференция показала, что наука – это мост, в котором мы все нуждаемся.

Источники:

1. baikal24-nauka.ru