ПРЕДСТАВЛЯЕМ КОСМИЧЕСКИЙ ЭКИПАЖ "СОЮЗА-26"

Командир корабля Юрий РОМАНЕНКО

Это уже потом, при близком знакомстве, узнаешь, что он за человек и что главное в его характере. А сначала была лишь папка с надписью: "Личное дело Ю. В. Романенко" и подшитые в ней бумаги - анкеты, характеристики, служебные справки, копии документов и такие отзывы о нем:

"...Летать любит, летает уверенно, смело, в сложной обстановке решение принимает спокойно и грамотно. Техника пилотирования отличная..." (Из аттестации.)

"...В общественной работе активен, к партийным поручениям относится добросовестно. Самокритичен, честен, прям. Много работает над повышением идейно-теоретических знаний..." (Из партийной характеристики.)

"...Перегрузки, большие перепады давления, высотные и длительные полеты переносит хорошо" (это уже заключение медиков).

Служебные документы. Они лишены эмоций, выразительных оборотов, лирических отступлений. Даты, события, названия городов, учреждений - вот их строгое и скупое содержание. И только в личных беседах с ним удается как бы изнутри постигнуть то, что скрыто за этими фактами.

Отец - военный моряк, капитан первого ранга; мать - военврач. Немало поездил с родителями по стране. Любит рисовать (добавим: и умеет). Что еще?..

...Кто из нас в детские годы не мечтал стать моряком, конструктором, спортивным чемпионом? Пуская по ручью кораблики, мы уже представляем себя на капитанском мостике; сочинив первое четверостишие, мним себя поэтами, а забив гол в ворота соседских мальчишек, чувствуем себя никак не меньше чем Харламовыми или Блохиными...

Но вот позади школа, воображение начинает работать заново, и вдруг понимаешь, что мечта-то ненастоящая.

Так было и у него. В школьные годы занимался авиа- и судомоделизмом, ходил в стрелковый кружок. Потом новые увлечения: лыжи, бокс, подводная охота... В море его "звал" отец, хотел, чтобы сын пошел по его стопам, но Юрий предпочел иное.

Когда учился в девятом классе, судьба свела его с летчиком-истребителем Александром Александровичем Малиновским. В годы войны он прикрывал караваны судов в Баренцевом море, смело вступал в воздушные схватки с фашистскими асами, сбил семь "мессеров", несколько в лобовой атаке. Рассказы этого мужественного человека увлекли юношу. Частенько думая о небе, он задавал себе вопрос: "Что чувствует человек в полете, оставшись один на один с бескрайним небом?"

Апрель 1961-го... Учился он тогда в десятом классе 23-й калининградской школы. Вдруг неожиданно во время уроков заработал школьный радиоузел. По всем классам разнесся голос Левитана: "Советский человек в космосе!" Радости мальчишек не было границ. Но в ту весну Юрий и думать не мог, что станет космонавтом.

Как-то вычитал в одной книжке, что косноязычный Демосфен стал лучшим оратором Греции. Поразил не сам факт, а объяснение, из которого следовало, что афинский политик этого хотел и добился. Уметь хотеть и добиваться - это тоже талант.

Талант... А что это? Сверхспособность или сверхсмелость, умение переходить границы своих возможностей? Разобрался не сразу. Другие, как-то само собой закончив школу, без особых раздумий поступали в институты, избирая их по соображениям низких проходных баллов. У него все было иначе. Имея аттестат с четверками и пятерками, пошел работать бетонщиком, потом был слесарем. Год испытывал себя, прежде чем твердо решил: хочу в небо.

В 1962 году поступил в Черниговское высшее военное авиационное училище летчиков. В 1966-м окончил его с отличием, получил диплом летчика-инженера. Судьба разбросала сокурсников во все концы, его оставили инструктором. Трудно сказать, как он воспринял это назначение. Сам говорит: "Тогда никак". Он учил летать других, поднимал их в умении быть летчиком, а они, сами того не ведая, поднимали его. Существует такое понятие - обратная связь.

Сложная штука - жизнь. Жить - это значит дышать, думать, действовать. Дышать - просто. Все остальное - нет. Тут-то и опасно ошибиться. Опасно потому, что ошибка в оценке своих сил может стать трагедией даже тогда, когда эта самая трагедия в обычном летном понимании не происходит.

Он часто думал о своей профессии. Кто есть "летчик-инструктор"? Учитель, воспитатель, наставник? Все вместе. И только вместе, если хороший летчик-инструктор. Настоящий! А не слишком ли это - наставник, когда твои подопечные всего-то на два-три года моложе тебя?

Вопросов много, вопросы сложные, а ответить на них должен он сам. Сам! Только тогда можно говорить: получился или нет из него летчик-инструктор.

"Может, дело в таланте? А если его нет?" Секретарь парткома подбодрил: "Так почти не бывает. Какой-то талант в человеке всегда есть. Только ведь талант может лежачим камнем лежать..."

Тринадцати юношам он дал путевку в небо. Летная судьба каждого из них волновала его, он старался уберечь их от ошибок, заблуждений, вовремя помочь добрым советом, критикой. И показом, показом, показом... "Суть не только в накоплении определенных знаний, опыта, навыков. Айв том, как все это отдать своему делу, людям. Человек всегда должен стремиться быть нужным, пусть в самом скромном измерении".

Таков сокровенный смысл его подхода к своей профессии, таково его отношение к работе. Это, конечно, и глубокая забота о тех тринадцати, стремление не дать им сорваться на кустарщину, лихое самовыражение, эдакую браваду "бывалого летуна". Скромность и героизм сродни друг другу.

Разное случалось в этих, казалось бы, простых "провозных" полетах. Бывало и так, что только умение собрать нервы в кулак, трезвый расчет и хладнокровная неторопливость спасали положение. В такие минуты не было страха, жалости к себе - сложная ситуация в воздухе будто сливала его с самолетом, и он жадно впитывал показания приборов, каждое движение стрелок, заставляя непослушную машину подчиниться его воле...

В Звездный он пришел в 70-м. Помню слова о нем, услышанные от одного из методистов: "Он все схватывает и запоминает на лету, держит в умственной копилке тысячи фактов".

Сам он признался:

- Есть люди, которые даже в наш космический век доживают до старости, так ни разу и не побывав в планетарии, не посмотрев в телескоп на звезды, на таинственную планету по имени Марс, оспины на лунном лице. Скучно, мол, неинтересно. Мне немножко жаль их... Но узнать космос по-настоящему можно только в космосе...

Когда готовился первый международный рейс космических кораблей "Союз" и "Аполлон", Юрий входил в состав резервного экипажа, много и серьезно готовился, овладел английским языком. В ту пору мальчишки-романтики, мечтающие о небе, прислали ему письмо, в котором содержался вопрос: "Кого вы считаете своим идеалом?" Прочитал и задумался: "А в самом деле, кого?" Ответ получился не сразу. Мальчишкам нужна искренность и простота, это он знал по себе. Вот что он написал:

"Прежде всего что такое идеал? Очевидно, какой-то духовный образ, который рождается у человека под влиянием жизни, литературы, встреч с людьми. Мой идеал лишен конкретности какого-то определенного образа. Он собирателен. В нем много от революционной устремленности Павла Корчагина, героев гражданской и Отечественной войн, наших современников - космонавтов, строителей Братска, Усть-Илима, БАМа... О любимых книгах говорить не буду. Скажу о любимых писателях. Это Горький, Куприн и Бунин, Джек Лондон и Брет Гарт, Шолохов, Паустовский, Симонов и, конечно, Экзюпери, которого любят все пилоты..."

Не станем приводить здесь полный текст его письма. Прочитав его, понимаешь то главное, что стало в его характере сердцевиной: он привык своими руками возводить, как говорят, реальные контуры времени. Мечтать и страстно осуществлять эту мечту для него понятия неделимые.

Бортинженер Георгий ГРЕЧКО

Он относится к тем людям, которые не отступают от мечты. "У этого человека много положительных качеств. Но скажем лишь об одном. При всей мягкости в отношениях с товарищами он требователен к ним, не прощает лености мысли, растрачивания себя по мелочам, невнимания к внутреннему миру... Впрочем, строгий счет прежде всего себе". Так сказал о нем летчик-космонавт СССР Валентин Лебедев.

Жизнь Георгия Гречко по-своему интересна. Всякое случалось: и радости, и огорчения, и суровые испытания... Кем стать, подумывал еще с малолетства. Первая мечта - "выучиться" на воздушного акробата. Но это быстро прошло. Прочитал как-то книжку об отважных стрелках и решил стать снайпером. Записался в кружок, неплохо стрелял, хотя в тире едва дотягивался до барьера. Успокаивал себя: "Подрасту". И наверное, стал бы снайпером, если бы не кинофильм про танкистов. Три сеанса подряд не уходил из зала. Вместе с захватывающей историей о смелых повелителях грозных броневых машин пришло и новое решение: "Буду танкистом". На выставке трофейного оружия забрался в подбитый фашистский "тигр". Закрыл люк, посидел внутри. Темно, ничего не видно. "Нет, это не для меня, - подумал про себя. - Пойду в летчики".

А тут новая книга - "Межпланетные путешествия" Я. И. Перельмана. Читал взахлеб. Потом достал девять выпусков Н. А. Рынина "Межпланетные сообщениях Все девять были перечитаны дважды. Дважды потому, что все изложенное в многотомнике было ему очень важно и нужно, нужно для того, чтобы стать "астронавтом".

Но как? Куда пойти учиться? Объявлений нигде нет. Правда, в книгах Рынина, ракетчика-энциклопедиста, на последней страничке была такая приписка: "Отзывы направлять по адресу: город Ленинград, ул. Жуковского, дом... квартира..."

Поехал. Нашел нужный дом, нашел нужную квартиру. Рука потянулась к звонку.

- Вам кого? - спросил тихий женский голос.

- Профессора Рынина. Хочу поговорить с ним, посоветоваться...

За дверью молчание. Томительное, долгое. Потом тихий голос, полный боли и скорби, донес до него слова:

- Профессор Николай Алексеевич Рынин умер в годы блокады...

...Поступил в механический институт, окончил его на все пятерки. От одного из приятелей случайно услышал о работах С. П. Королева. Диплом с отличием давал право выбора, вот и попросился: "Направьте туда, где занимаются космосом".

Более двадцати лет минуло с той поры, как он переступил порог конструкторского бюро. В 1957 году принимал участие в запуске первого спутника, часто бывал на Байконуре.

"Из жизни надо вытравлять пустоту, надо стремиться быть нужным, пусть в самом скромном измерении". Это его взгляд на жизнь, его кредо. Стремясь к полезности, он принимал участие в экспедиции на место падения Тунгусского метеорита, "выбил" для этой цели вертолет. А сколько было исхожено, сколько сделано проб! Ради полезности он поступил в аэроклуб, научился летать на планерах и самолетах, прыгать с парашютом. "Все это проба для человека, проба, которая учит действовать в опасных ситуациях".

Инженер, старший инженер, начальник группы... Он участвовал в расчетах и выборе траекторий полета первых пилотируемых кораблей, в проведении пусков. Он работал и ждал, когда на космический корабль потребуются бортинженеры. Когда это время пришло, принес С. П. Королеву заявление. Первое медицинское обследование он проходил еще вместе с К. П. Феоктистовым в 1964 году, но попал в Центр подготовки космонавтов только через два года.

Звездный стал для него и домом, и школой, местом, где познаются радости и трудности будущей профессии. Правда, началось все с огорчений: во время одной из тренировок - то были прыжки с парашютом - он сломал ногу. Врачи сказали: "Перелом сложный, нет гарантии, что все обойдется благополучно".

Он не согласился с таким решением. Он знал, что пересилит недуг и встанет в строй. Смог же оглохший Бетховен писать музыку; Остужев, потеряв слух, остаться великим актером; Репин научился держать кисть и писать левой рукой; Беляев и Комаров стартовали в космос после того, как медицина, казалось бы, по-своему распорядилась их судьбой.

Оставаться без дела он не мог. Читал, занимался "своими лунниками" (им создана новая методика расчета), ездил на тележке по коридорам, чтобы дать работу рукам. Лежа занимался спортом: поднимал штангу, не вставая на ноги, подтягивался на кольцах, выполнял упражнения на брусьях, даже на тренировки вестибулярного аппарата прискакивал на костылях.

И все-таки резерв свободного времени был "чрезмерно большим". Взялся за диссертацию. Практическим подтверждением его работы была мягкая посадка "Луны-9" и "Луны-13". После такой "публикации" защищаться было легко.

Потом были тренировки по полной программе. Были старты товарищей. Была работа по управлению полетом. И снова тренировки, и снова ожидание. Он был терпелив. Наградой за упорство и терпение были сначала старт на "Союзе-17" и месячная работа на борту орбитальной станции "Салют-4".

- Идти к старту - значит подвергать себя множеству самых различных испытаний. Тренировки мышц и мозга, занятия на тренажере, участие в испытаниях, накопление уймы знаний и твердых навыков, умение сдерживать эмоции и... терпеливо ждать. - Он улыбается, щурит глаза. - Каждый из этих трудных моментов, активно необходимый сам по себе, в комплексе с другими и есть путь на орбиту... - Снова пауза. Он выжидает и добавляет серьезно: - Если же не уверовал в мудрость этой истины, не научился терпеливо день за днем собирать крупицы необходимого "багажа", лучше отказаться от участия в нашей работе...

Он рассказывает о работах, проводимых на борту орбитальной станции, о большом напряжении, о том, как на смену отчаянию приходила радость и наоборот. Он говорит о проблемах научных и технических, о перспективах космических исследований, об их практической отдаче и вдруг неожиданно переводит разговор на сугубо личное:

- После возвращения на Землю из первого полета появилось новое восприятие природы и музыки. Раньше не замечал, что наш обычный земной мир столь удивителен. Да и глубину романтически философских строк Уильяма Блейка: "В одно мгновенье видеть вечность, огромный мир - в зерне песка, в единой горсти - бесконечность, и небо - в чашечке цветка" - теперь понимаешь в ином измерении. А ведь это счастье - уметь видеть жизнь вокруг себя. Словом, космос нужен, чтобы стартовать в него и возвращаться.