Глава 3 "Зениты" и "Таймыры"

Пребывание нашего интернационального экипажа на станции "Салют-6" длилось семь суток. Большая часть времени была отведена совместным медицинским, биологическим, научным и техническим экспериментам и исследованиям. В них использовались приборы, материалы и методики, разработанные совместно советскими и чехословацкими учеными и специалистами. Кроме этого, на станции выполнялись ремонтно-профилактические работы, требующие участия нескольких человек.

Неделя пролетела быстро, в напряженном рабочем ритме. Один день - 8 Марта - был, конечно, праздничным, и мы отдыхали. В остальные же дни мы были загружены до предела выполнением экспериментов, кинофотосъемками, телевизионными репортажами.

Мы еще не остыли от дружеской встречи и крепких объятий наших товарищей, а уже надо переносить на борт орбитального комплекса груды, доставленные на нашем корабле. Чем мы с Ремеком и занялись. А всего через двадцать минут после встречи Юрий Романенко, поглядывая на часы, напоминает, что пора приступить к выполнению биологической части программы - эксперименту "Хлорелла". В этом эксперименте ведущее действующее лицо - Владимир Ремек.

Мы с трудом приволокли из космического корабля четыре металлических контейнера, хотя в невесомости они ничего не весят. Просто мы еще не научились парить в пространстве станции. Романенко и Гречко освободили нам место, куда мы установили контейнеры, зафиксировав их шнуром, чтобы не уплыли. В каждом контейнере стеклянная банка с желтым питательным раствором, а внутри ампула с водорослями. В контейнерах- не предусмотренные экспериментом бумаги: написаны по-русски и по-чешски, это просьбы дать автографы.

В советско-чехословацком эксперименте "Хлорелла" изучается влияние невесомости на развитие одноклеточных зеленых водорослей. Два вида хлореллы из Чехословакии и два вида из СССР было доставлено на орбиту в биологических контейнерах. Водоросль хлорелла неплохо изучена и не раз использовалась в космических экспериментах в качестве модели быстрорастущего живого организма. Кроме того, хлорелла богата белком. 30-40 литров взвеси водорослей достаточно, чтобы обеспечить человека и водой, и белками для пищи. Поэтому она может рассматриваться как возможный источник пополнения запасов пищи в длительных космических полетах будущего.

Сравнительно недавно открыта также способность хлореллы очищать атмосферу от вредных примесей. Универсальные свойства этого растения внимательно изучаются и в земных условиях.

Ученых интересуют особенности развития простейших живых организмов в условиях космического полета, комплексное влияние на них таких факторов, как перегрузки при выведении на орбиту, длительное отсутствие гравитации, частая смена на орбите дня и ночи и связанное с этим фактором нарушение ритма, повышенный радиационный фон. Все это имеет непосредственное отношение к космической медицине, к жизнеобеспечению длительных полетов человека в космосе. Результаты подобных экспериментов могут быть использованы и при создании замкнутых биологических систем регенерации воздуха на будущих орбитальных станциях и, возможно, при межпланетных перелетах.

В первый день нашего пребывания на станции мы управились с намеченными делами за полночь, во многом благодаря помощи наших друзей. А потом все вместе поужинали.

- Ну так что же вы нам привезли? - спрашивают хозяева. Пока были загружены работой, кое-как терпели, а теперь пристают, как дети.

Отвечаем: кое-что привезли. Письма, подарки, памятные медали и значки, изготовленные в честь советско-чехословацкого полета, видеокассеты, на которые записаны и засняты семейные сюжеты. Привезли кое-что в дополнение к рациону питания - свежий лук, например. В общем, завтра все достанем.

Как это завтра? Нет, нет, мы хотим сегодня! Мы так не уснем. Вы уставшие, ложитесь спать, а мы сами распакуем.

Весело и шумно они нырнули в наш корабль и начали его буквально потрошить, перевернули все вверх ногами и перетащили на станцию все, что было им интересно. Ремек привез им в подарок фигурку Швейка, и бравый солдат Швейк тут же был запущен в полет по отсекам. Но больше всего радости доставили им письма от родных.

Правда, тут была у нас с Ремеком минута, когда мы почувствовали себя неловко и виновато. Растроганный Георгий прочитал открытку с новогодним поздравлением, написанную рукой его престарелого отца.

Мы отворачиваемся, чтобы он ничего не заподозрил. Гречко не знал, что отец его недавно умер. Нам было тяжело, но мы дали твердое обещание его жене и руководителям полета, что до окончания экспедиции он об этом не узнает. Поэтому перевожу разговор на другую тему:

- Это правда, что у вас болят зубы? Мы во время подготовки прошли кое-какую практику, привезли сюда бормашину и можем оказать помощь.

Ребята от помощи отказались. Как только стоматологическая помощь пришла, у них перестали болеть зубы.

- Идите-ка лучше спать, - предлагают они нам. Мы с большой охотой подчинились, так как устали беспредельно - не столько от трудов, сколько от невесомости. Гречко и Романенко погасили свет и еще долго у экрана видеомагнитофона смотрели на своих жен и детей.

Я выбрал место для ночлега у боковой стены, а Володя расположился на потолке. Так он и спал - спиной к потолку, животом вниз, натянув спальный мешок до самого лица.

4 марта, завершив окончательно работы по консервации "Союза-28", начали подготовку к проведению второго эксперимента. Этот советско-чехословацкий технологический эксперимент получил название "Морава". Из этого красивого названия не извлечешь даже наводящего намека на суть эксперимента. Зато установка для проведения эксперимента называлась "Сплав-01", и тут становится почти все ясно, Это своеобразная космическая плавильная печь, точнее - электронагревательная камера с пультом управления. Цель эксперимента "Морава" - изучение процессов затвердевания расплавов кристаллических материалов в условиях невесомости. Эксперимент должен был ответить на чрезвычайно важный вопрос, каким образом получить в невесомости кристаллы, которые могут найти практическое применение в различных областях науки и техники. Область применения в современной науке и технологии кристаллов с заданными свойствами расширяется, и определенные надежды уже во время полета станции "Салют-6" связывались с космическим производством.

Какими же свойствами будут обладать материалы, полученные в невесомости? На этот вопрос убедительный ответ могут дать только эксперименты. Смоделировать на Земле невесомость в течение достаточно длительного времени невозможно. Вот почему мы с Ремеком и другие космонавты занялись экспериментальной космической технологией.

Установка "Сплав-01" была создана советскими специалистами. На орбитальную станцию она попала без нашей помощи: ее доставил сюда грузовой корабль "Прогресс-1". Романенко и Гречко перенесли ее на станцию и установили для работы в одной из шлюзовых камер. Таким образом, стало возможным использование при работе этой установки космического вакуума для обеспечения заданного теплового режима. Блок управления установки обеспечивал управление температурным режимом: температурой нагрева, продолжительностью ее поддержания, скоростью охлаждения и температурой, при которой завершался процесс регулируемого охлаждения и выключался нагреватель.

Капсулы из жаропрочной стали, в которые были вмонтированы ампулы с веществами, изготовлены чехословацкими специалистами Института физики твердого тела Чехословацкой академии наук. Владимир Ремек поместил капсулу в электронагревательную камеру и закрыл шлюзовую камеру, которая оказалась, таким образом, в вакуумной зоне. Одна кварцевая ампула содержала смесь хлоридов серебра и свинца, другая - смесь хлоридов свинца и одновалентной меди. Эти вещества представляют огромный интерес для оптоэлектроники. Затем Ремек набрал на пульте управления программу эксперимента и включил нагрев. В дальнейшем процесс протекал в автоматическом режиме. Заданная температура плавления - около пятисот градусов - выдерживалась восемнадцать часов. Такая продолжительность нагрева необходима, чтобы добиться однородности расплава. Затем осуществлялось постепенное равномерное понижение температуры с заданной скоростью до 300 градусов, при этом происходила направленная кристаллизация вещества в ампулах. После этого на заключительном этапе эксперимента температура в течение шести часов была понижена до двадцати градусов.

О ходе этого эксперимента мы вели телевизионный репортаж. Одновременно на Земле в тех же условиях, но при наличии гравитации, проводился аналогичный опыт для сравнения результатов.

Нам помогали Романенко и Гречко. Они не только подготовили рабочее место, установив полученную с Земли печь, но и выполняли операции по гашению угловых скоростей орбитального комплекса. Это было необходимо, чтобы свести к минимуму динамические воздействия на установку во время процесса кристаллизации.

Эксперимент "Морава" проводился в течение двух суток. Запустив установку на 33-м витке полета, мы вынули капсулу из вакуумной камеры на 64-м витке.

Вечером 4 марта нам предстояло провести еще один телевизионный репортаж о ходе эксперимента "Хлорелла". Однако время репортажа перенесли, и вот по какой причине. С Земли сообщили, что точно в двадцать один час пятьдесят пять минут тридцать секунд мы пролетим над Прагой, а за несколько секунд до этого по правой стороне промелькнет Ческе-Будеевице. Ремеку предложили понаблюдать. Володя рванулся к иллюминатору, но ему напомнили, что это будет через час. Ремек был взволнован и обрадован. Спрашивает:

- А какая там погода?

- Туман и дождь, - отвечает "Заря".

Очень жаль. Хорошо бы какой-нибудь шальной ветер разогнал неуместные для такого случая облака. Как раз на это время назначили телевизионный репортаж, и соотечественники Ремека смогут наблюдать на экранах своих телевизоров за нашей работой.

Мы летим над укутанной облаками и ночью Центральной Европой, но кое-где видны огни городов. Значит, облачность все-таки не сплошная. Ремек нетерпеливо ждет у перископа. Голос с Земли предупреждает его, чтобы был наготове. Станция приближается к Праге с юго-запада. Ремек находится у иллюминатора, через который можно смотреть вертикально вниз, а мы ведем наблюдение через другие иллюминаторы. Земля сообщает, что мы пролетаем границу Чехословакии, через считанные секунды будем над ее столицей. Вижу в разрывах облачности множественные слабые огоньки. Кричу Ремеку:

- Смотри на Прагу, Володя! Ты должен ее видеть прямо под собой!

- Отсюда ее видно и сквозь тучи, - добавил Юрий Романенко.

- Да, - подтвердил Ремек, - вижу Прагу. Ее огни светят сквозь облака.

Следующий день начали с проведения эксперимента "Кислород", или, как специалисты именовали его по названию чехословацкой аппаратуры, "Оксиметр". Суть его вот в чем. Энергетические процессы, протекающие в тканях человека, требуют постоянного поступления кислорода. Задача эксперимента - изучить кислородный режим в тканях человека, в организме которого происходит перераспределение крови под влиянием невесомости, изменения в обмене веществ и другие перемены. В условиях реального полета такие исследования проводились впервые. Полученные результаты впоследствии были использованы для оценки эффективности профилактических мероприятий, направленных против вредного воздействия невесомости.

Для измерения содержания кислорода в тканях был использован принцип полярографического анализа, разработанный чехословацким ученым, лауреатом Нобелевской премии академиком Ярославом Гейровским.

В ходе эксперимента, который проводился дважды во время полета, мы накладывали друг другу на предплечье пластинку серебряного электрода, а рядом под кожу вводили тонкую иглу с вмонтированной в нее платиновой нитью. С помощью этого инструмента и высокочувствительного усилителя постоянного тока измерялось содержание кислорода в тканях.

6 марта большая часть дня была посвящена подготовке и проведению советско-чехословацкого эксперимента "Экстинкция" по изучению оптических характеристик атмосферы на высотах 80-100 километров. В ходе эксперимента определялось изменение яркости звезд по мере их приближения к земному горизонту.

Чем вызвана постановка этого эксперимента? Ранее советские и американские космонавты уже проводили наблюдения захода звезд за неосвещенный горизонт Земли. Очевидно, что звезда не должна менять своей яркости на высотах около 100 километров, если верхняя атмосфера чиста - ведь плотность ее в данном случае ничтожно мала. Однако было замечено, что яркость звезд заметно слабеет уже на этих высотах. Звезды меняют свой цвет, иногда мерцают. Этот факт наводит ученых на мысль, что в верхней атмосфере, возможно, существует оптически неоднородный слой, который и оказывает влияние на проходящий через него световой поток от наблюдаемых звезд. По предположениям ученых, существование такого слоя может быть связано с тем, что в верхнюю атмосферу Земли из окружащего пространства постоянно поступают твердые частицы - микрометеоры размером в тысячные доли миллиметра, а также метеорные тела в несколько граммов, которые от разогрева в верхних слоях атмосферы превращаются в микроскопические частицы и рассеиваются. Таким образом, экспериментально и теоретически был обнаружен так называемый "высотный абсорбирующий слой". Доказательства его существования находят и с поверхности Земли: например, он увеличивает тень Земли, наблюдаемую при затмениях Луны.

Исследованиям высотного поглощающего слоя и был посвящен эксперимент "Экстинкция". С борта космического корабля можно наблюдать любую звезду во время ее захода за горизонт Земли, зафиксировать каждое ослабление и усиление ее света. На основе этих наблюдений можно определить толщину слоя метеорной пыли.

При подготовке эксперимента учеными Астрономического института Академии наук ЧССР была разработана программа визуальных наблюдений заходов некоторых звезд. Результаты наблюдений предполагалось использовать в будущем для конструирования фотометрической аппаратуры, которая будет монтироваться на космических аппаратах, и по силе света звезд будут с большой точностью определять расслоение атмосферы.

Мы имели подробные звездные карты, данные о времени захода звезд и планет, план наблюдений практически на каждом витке над различными районами земного шара. В инструкциях содержались все необходимые данные о методе наблюдений.

Мы тщательно готовились к эксперименту на Земле, изучали звездный атлас, чтобы уметь отыскивать нужные звезды по памяти. Ремек, надев очки с голубоватыми стеклами, которые заглушают свечение атмосферы, во время проведения эксперимента несколько часов просидел в темном узком цилиндре переходного отсека, наблюдая звезды, а я - в рабочем отсеке записывал результаты наблюдений. В иллюминатор на фиолетово-черном фоне неба светились звезды, по мере того как мы летели по орбите, звезды медленно сползали вниз, постепенно исчезая за горизонтом. Вхождение звезды в поглощающий слой и ее исчезновение Владимир отмечал нажатием кнопки, и бортовой вычислитель фиксировал время на ленте.

В этот день произошло знаменательное событие: члены нашего космического коллектива Ю. Романенко и Г. Гречко перекрыли рекорд длительности пребывания в космосе, установленный в 1973 году американскими астронавтами Дж. Карром, В. Поугом и Э. Гибсоном на космической лаборатории "Скайлэб". Как все же внимательно следят во всем мире за нашим полетом! Доказательство - телеграмма от бывших рекордсменов Карра, Поуга и Гибсона, поздравивших советских коллег с новым достижением. В телевизионном репортаже Юрий Романенко как командир экипажа поблагодарил американских астронавтов, пожелал им успехов и выразил надежду на встречи космических исследователей двух стран как на Земле, так и в космосе.

Сердечные поздравления советским космонавтам передал также директор Центра пилотируемых космических кораблей имени Л. Джонсона К. Крафт. Он отметил вклад ученых и специалистов, участвовавших в обеспечении деятельности советского орбитального научно- исследовательского комплекса и добившихся нового выдающегося достижения в освоении космического пространства.

Многих людей на Земле интересует, как и чем питаются люди во время космических полетов. Удовлетворяя понятное любопытство землян, мы провели телевизионный репортаж во время нашего обеда, показали, что "лежит" у нас на столе, закрепленное резиновыми фиксаторами. Упущенная из рук туба плавает как мыльный пузырь. В первом полете мы с Георгием Гречко питались в общем нормально, но побаловать себя не могли, почти все ели с молдавским соусом, иначе невкусно. Нужно сказать, что за три года космическая кулинария сделала успехи: соус не понадобился. Все блюда и продукты - мясные, рыбные, овощные, хлебные, кондитерские изделия, фруктовые блюда, чай, кофе, соки - все было отменного вкуса. Одинаковый набор продуктов повторялся лишь на седьмой день.

Вести наблюдения за Землей в иллюминатор - любимое занятие Ремека. Программа дня закончена, а он еще что-то там высматривает. Ему и в самом деле повезло - увидел гигантских размеров фантастическое свечение, которое ни разу не наблюдал раньше, и замер от восторга. Оказавшийся рядом Гречко подплывает, чтобы привести Володю в чувство:

- Можешь считать себя счастливчиком, Володя. Это полярное сияние.

Это явление космонавты наблюдали не раз, для Георгия оно не ново, и он отправляется устраиваться на ночлег. Корабль неумолимо поглощает пространство, мчась по орбите, и сияние опускается за горизонт. Однако Ремека не так-то просто оторвать от иллюминатора.

- Ты что, не будешь сегодня спать? - участливо спрашивает Георгий.

- Еще немного посмотрю.

"Посмотри, Володя, - мысленно говорим мы ему. - На Земле такого не увидишь".

7 марта - очередной будничный рабочий день, продолжаем выполнять запланированные эксперименты. Нам с Владимиром работать на орбитальном комплексе еще трое суток, но уже пора подумать о возвращении. Поэтому много времени занимались переносом и укладкой возвращаемого оборудования в корабль "Союз-28".

Мы укладываем кассеты с пленками, записи о проведении экспериментов и их результатах, контейнеры. Нужно взять с собой на Землю также сувениры, почтовые штемпели и конверты. Дело в том, что перед полетом Владимиру Ремеку дали три конверта с наклеенными марками и чехословацкий штемпель в жестяной коробке. На конвертах портрет Гагарина и надпись: "Совместный полет СССР - ЧССР". Эти конверты предназначались - по одному экземпляру! - для Международной выставки марок, для совета "Интеркосмос" и Музея почтовых марок в Праге. Каждый из них Владимир должен был проштемпелевать в день старта с погашением почтовой марки. Кроме того, мы привезли стопку конвертов и советский штемпель "Интеркосмос" экипажу "Салюта", чтобы и они поиграли в почту.

Это занятие доставило нам большое удовольствие. Дело в том, что такая наипростейшая операция, как штемпелевание, в условиях невесомости превращается в сложную процедуру. Стоит размахнуться штемпелем и ударить им по конверту, как получаешь толчковый импульс и вылетаешь с места. Нужно обязательно во что-нибудь упереться, зафиксироваться, но все равно получить хороший четкий оттиск трудно. Потренировавшись, мы проштемпелевали и по стопке личных конвертов обоими штемпелями, и только после этого обнаружили инструкцию по использованию штемпеля "Интеркосмос". Инструкция предписывала проштемпелевать всего десять конвертов, а потом штемпель запечатать в конверт, при этом ответственность возлагалась на инженера Гречко.

Мы тут же единогласно присвоили Георгию почетное звание главного космического почтмейстера и возложили на него ответственность за нарушение инструкции. На что Георгий предложил уничтожить лишние проштемпелеванные конверты (а их набралась уже сотня-другая), чтобы инструкция оказалась действительной. Мы решили этого не делать, было жалко и потраченных усилий, и сувениров-конвертов, отложили улаживание вопроса до возвращения на Землю.

В этот день была также выполнена большая программа наблюдений. Ремек, в частности, проводил наблюдения ледников и снежного покрова отдельных районов Земли. Основными объектами наблюдений были ледники Патагонии и предгорий Анд. Советские гляциологи по рекомендации ЮНЕСКО составляли атлас ледников мира. В этой работе неоценимой была помощь космонавтов. Ведь над многими горными районами самолеты летают редко, а экспедиции на них подчас вообще не проводились.

Большое значение для океанологии имеет изучение акватории Мирового океана из космоса. Например, по цвету воды можно определять скопления планктона, структуру и рельеф дна. Поэтому мы продолжали проводить наблюдения Атлантического океана.

Проводили также визуальные наблюдения земной поверхности стран - участниц совместных исследований. Много полезного специалистам Чехословакии дали наблюдения из космоса территории этой страны. Были уточнены линии главных разломов земной коры, лучше изучена и геологическая структура чешского горного массива. Такая информация способствует более целенаправленному поиску полезных ископаемых.

Вечером 8 марта в 18 часов, когда орбитальная станция находилась над Африкой, во время очередного сеанса мы провели свой телевизионный репортаж для Земли. Конечно, мы посвятили его Международному женскому дню, поздравили всех женщин. Каждый из нас сказал свои теплые слова поздравления. Володя заговорил по-чешски, поздравляя с праздником женщин Чехословакии, и, хотя мы беглую чешскую речь не понимали, мы видели, как галантен был Ремек. Эти его особо ценные качества мы использовали, попросив его зачитать наше поздравление женской части экипажа научно- исследовательского судна "Юрий Гагарин", обеспечивавшего связь нашей станции с "Зарей". На корабле было сорок женщин. Наверное, им тоже нелегко выдерживать многонедельную экспедицию в бурной Атлантике вдали от Родины и от родных.

Этот праздничный, веселый, хлопотливый день был, пожалуй, единственным днем, когда нервное напряжение ослабло и когда мы чувствовали себя почти свободно, даже несколько беспечно. Хотя мы бдительно контролировали работу бортовых систем, в остальном мы расслабились. В таком настроении мы начали укладываться спать, чтобы достойно, блаженным сном отметить окончание такого безмятежного, благополучного дня. И вдруг - сирена тревоги! Что случилось?

Романенко кинулся к пульту управления, где вспыхнул транспарант с надписью, сигнализирующий об опасности.

- Падает давление! - прозвучало короткое предупреждение командира.

Мы с мгновенной ясностью осознали, что возникла реальная угроза. Отсчет времени пошел на секунды. Мы назубок знали инструкции и исходили из худшего варианта: нарушена герметизация и из станции выходит воздух.

В таких случаях оба экипажа должны немедленно покинуть борт станции и занять места в своих космических кораблях, взять с собой записи и дневники и приготовиться к расстыковке. Далее предстояло измерить скорость падения давления, обсудить обстановку и при вхождении в зону связи доложить о создавшейся ситуации на Землю.

Бортинженер и космонавт-исследователь по приказу командиров отправились занимать места в космических кораблях. Романенко задержался у пульта управления, а я бросился к мановакуумметру и впился глазами в стрелку прибора.

- Что-то непонятно, давление в порядке.

- У нас давление нормальное, - сообщил Гречко.

- Подождем десять минут, - приказал Романенко. - Оставайтесь у приборов.

Через десять минут стало ясно, что давление внутри всего комплекса остается неизменным. У нас будто гора с плеч свалилась. Почему же сработала сирена? Неполадки в системе контроля за давлением?

Недоумение разрешил Георгий Гречко.

Как обычно, мы переключили систему терморегуляции на охлаждение, чтобы лучше спалось. Мы всегда так делаем - создается иллюзия свежего воздуха. А когда в закрытом помещении воздух начинает охлаждаться, давление падает. Автомат зарегистрировал падение давления и включил сирену. Видимо, сегодня давление упало несколько ниже обычного. Разница малоощутимая, но аппаратура очень чувствительная.

Все ясно. Стали советоваться, будем ли сообщать об этом на Землю. Решили - лучше не надо. Однажды подобное уже было, так подняли переполох, потом всю ночь спать не давали. У операторов "Зари" нервы тоже натянуты.

На Земле во время подготовки к полетам мы неутомимо отрабатывали свое поведение в различных аварийных ситуациях, ибо всюду, где люди работают со сложной техникой, может произойти отказ или авария. Этот случай напомнил нам, что никто не может быть на все сто процентов уверен, что все предусмотрено и нигде не возникнет осложнений. В космосе надо всегда быть начеку.

9 марта. В этот день мы вчетвером завершили совместные научно-технические исследования и эксперименты. Выполнены микробиологические исследования количественного и видового состава микрофлоры среды орбитального комплекса. Но львиную долю времени этого дня поглотила подготовка к возвращению на Землю.

Целый день мы переносили и укладывали в спускаемый аппарат материалы проведенных исследований.

Настроение заметно упало. Особенно посерьезнели Романенко и Гречко: им оставаться на станции вдвоем продолжать работу. Правда, уже ненадолго. Они помогают нам укладываться. Мы возьмем также часть багажа, накопленного ими за три месяца работы. Им самим его уже не увезти. И мне тоже грустно. Может быть, я чувствовал, что прощаюсь с космосом навсегда. Жаль расставаться с тем, ради чего жил всю жизнь.

Вещи укладываются строго по списку. Я в спускаемом аппарате, а Владимир висит вниз головой и подает мне набитые полиэтиленовые мешки, я нагибаюсь и складываю их под сиденье кресла. Отступления от заранее разработанной схемы укладки недопустимы, поскольку они могут привести к нарушению центровки спускаемого аппарата и снизить точность управления спуском. В контейнерах - многочисленные фото- и кинопленки, медицинские пробы, материалы биологических исследований, бортжурналы, ампулы с образцами, полученными при выполнении технологических экспериментов, магнитные записи, сувениры и многое другое.

В бытовой отсек также перенесли немало грузов, набили его доверху. Этот отсек не возвращается на Землю - на завершающем посадочном витке полета он отделяется от корабля и сгорает в плотных слоях атмосферы. Поэтому в бытовой отсек было загружено отработавшее оборудование "Салюта-6" - патроны для регенерации воздуха, контейнеры из-под пищи и другие громоздкие вещи, которые не проходят по размерам в шлюзовые камеры орбитальной станции.

Теперь самое важное - привести в рабочее состояние все системы транспортного корабля, проверить работу каждого рычага, каждой кнопки, провести включение двигательной установки, гироскопов. На Земле тщательно вычисляется орбита. Там уже знают, над какими районами пролетит наш корабль и где он сядет. Но прежде нам предстоит выполнить роль буксира - поднять орбиту всего космического комплекса, увеличить продолжительность одного оборота станции вокруг Земли и тем самым продлить время ее существования. "Заря" инструктирует:

- Внимание, "Зениты"! Когда будете проводить установленный тестовый контроль двигателя, включите основной двигатель не на пять секунд, как положено, а на семнадцать.

В нашем корабле достаточно топлива, чтобы подтолкнуть вверх орбитальный комплекс.

Подготовка к расстыковке "Союза-28" со станцией закончена. В последний раз мы садимся ужинать вместе. Под нами воды Бенгальского залива. Никто, как обычно бывало за ужином, не шутит, не балагурит. Больше молчим. Расставаться всегда грустно, а нам с Ремеком предстоит завтра самая сложная фаза полета - спуск с орбиты и посадка. Возвращение из космоса требует серии сверхточных операций. Посадка и для летчика обычного самолета - ответственная операция, а для космонавта - тем более.

В непривычной для нас обстановке молчания заканчиваем ужин и убираем со стола. Сегодня и операторы "Зари" перестали шутить. Ограничиваются строгими техническими указаниями. Уточнили список предметов, которые нужно доставить вниз, сообщают программу на завтра. Напоминают, чтобы не забыли подписать документы.

Документы любопытные. На борту орбитального комплекса находился документ Федерации авиационного спорта СССР, названный "Международные полеты в космос". Он начинался словами: "Настоящим удостоверяется, что впервые международный экипаж осуществил полет на космическом корабле, стыковку с научным орбитальным комплексом и переход на орбитальную станцию..." Утром этот документ подписал весь объединенный международный экипаж.

В течение полета Ю. Романенко и Г. Гречко установили несколько мировых рекордов. Наверное, самый главный из них - длительность полета основного экипажа станции. До этого, как я уже упоминал, рекорд принадлежал третьему экипажу американской орбитальной станции "Скайлэб" - астронавтам Дж. Карру, Э. Гибсону и В. Поугу. Они находились на околоземной орбите 84 дня - с 16 ноября 1973 года по 8 февраля 1974 года.

Романенко и Гречко пробыли на орбите 96 суток. Специалист в области космической медицины академик О. Г. Газенко назвал этот результат фундаментальным, поскольку удалось так подготовить космонавтов, что они в течение всего длительного срока чувствовали себя хорошо, сохранили необходимую работоспособность, эксперименты и исследования проводили с постоянным интересом и вдохновением. Несмотря на сложные условия космического полета, длительное физическое и эмоциональное напряжение, космонавты сохранили хорошую форму и после возвращения на Землю.

Рекорд этот был перекрыт в том же 1978 году вторым основным экипажем "Салюта-6" Владимиром Коваленком и Александром Иванченковым - они летали уже 140 суток. Но этот рекорд был прямым следствием первого, ибо дальнейшее увеличение продолжительности орбитальных полетов стало возможным именно на основе проведенных Ю. Романенко и Г. Гречко широких медико-биологических исследований, опыта, полученного в результате их полета специалистами космической медицины. А через девять лет Ю. Романенко проработает в космосе 326 с половиной суток. Но и этот невероятный рекорд будет недолговечен...

На 120-м витке, когда в Москве было семь часов утра, а в Праге пять, мы позавтракали и закончили расконсервацию корабля. На 122-м витке попрощались с основным экипажем станции и пожелали им скорейшего окончания программы работ в космосе и благополучного возвращения.

Георгий подплыл ко мне и передал небольшой сверток:

- Здесь кинопленки, они очень чувствительны. Положи в карман. Попроси их сразу же проявить и сообщить нам результаты, чтобы мы успели снять еще что-нибудь.

- Хорошо, сделаем.

Мы пожали друг другу руки, обнялись на прощание и заняли места в корабле "Союз-28", оставив наших друзей на орбитальной станции. Они задраили свой люк, мы закрыли свой. Сразу после перехода мы с Владимиром облачились в противоперегрузочные костюмы и скафандры. Сбросили давление из орбитального отсека, чтобы проверить герметичность спускаемого аппарата. Все было в норме, о чем мы и доложили на Землю. Нам разрешили расстыковку, назначив ее в 13 часов 23 минуты и 30 секунд по московскому времени.

До этого мгновения у нас осталось с полчаса времени, и мы летим вместе с "Таймырами", разделенные герметичными люками стыковочного узла. Увидимся с ними через неделю на Земле. А сейчас нам предстоят перегрузки, полет в плазменном мешке, тряска будто на булыжной дороге и приземление, называемое для успокоения непосвященных "мягким".

Точно в положенное время, пролетая над Дальним Востоком, включили режим расстыковки, наружную телевизионную камеру. Нажимаю на клавиши пульта управления, освобождаются соединительные защелки стыковочных узлов "Союза-28" и "Салюта-6", пружины мягко отталкивают наш корабль от станции, теперь мы в автономном полете. Первое время мы с "Таймырами" наблюдаем друг друга, ведем радиопереговоры.

В наушниках слышим знакомый голос В. А. Шаталова:

- Поздравляем вас с успешным завершением работы. Погода в районе посадки хорошая. Безоблачно, ветер небольшой, но морозно - температура 13 градусов. Местность ровная. Вас ждут на месте приземления. Не торопитесь отстреливать стренги парашюта - ветер небольшой.

В 15 часов 54 минуты над Южной Атлантикой включили тормозной двигатель, который проработал 198 секунд, и корабль перешел на траекторию снижения.

Через шесть дней после нашего приземления, 16 марта, завершилась 96-дневная экспедиция Юрия Романенко и Георгия Гречко.

10 апреля мы вчетвером вылетели из Байконура, взяв курс на Звездный. Мы вновь летели вместе, но это было, увы, в последний раз. Вскоре дороги паши разошлись. Георгий Гречко и Юрий Романенко продолжали активно работать в космической отрасли, продолжали летать, оба не раз побывали в космосе. Что касается меня и Ремека, то мы продолжали работать в авиации.