6. Испытатели

6. Испытатели

В НЕСКОЛЬКИХ минутах ходьбы от мемориальных домиков раскинулся многоэтажный корпус - часть производственного отсека Байконура. Его кратко называют МИК. Хорошо помнится тот день, когда служебные обязанности впервые привели нас к этому зданию с коротким и загадочным названием.

- Почему "МИК"? - спросил тогда один из журналистов.

Сопровождающий нас специалист полушутя ответил:

- Это оттого, что все мы делаем в один миг: быстро и четко! Входите. Но прежде наденьте халаты.

Пройдя небольшой тамбур, мы оказались в огромном, залитом светом сводчатом зале. Вокруг стерильная чистота. Люди в белых халатах. Словно на часовом заводе. Но продукция... Ракета-носитель вытянулась на ложементах на сорок метров.

- Это и есть МИК, - улыбнулся сопровождающий.- Расшифровывается довольно прозаично: монтажно-испытательный корпус. А вот и его руководитель. - Он показал на человека, спускающегося по металлической лесенке...

- Владимир Семенович Патрушев, - представился мужчина. - Меня уже предупредили о вас. Чем могу быть полезен?

С первых слов мы почувствовали, что наш собеседник умеет ценить время, и поэтому сразу попросили рассказать о МИКе с оговоркой - буквально в нескольких словах.

- Первый камень в сооружение этого корпуса был положен в июне 1955 года - еще до того, как рабочие начали рыть котлован под пусковое сооружение. Руководил строительством опытный инженер Михаил Иванович Халабуденко, - начал свой рассказ Патрушев.

6. Наземные испытания корабля 'Союз Т' в монтажно-испытательном корпусе космодрома

Что касается всего оборудования, техники, которыми оснащен корпус, - все это готовилось на заводах, но устанавливалось здесь другими специалистами. Главным контролером, помимо руководителя космодрома, был сам Королев. Это и понятно: сюда позднее стали прибывать ракеты-носители и космические аппараты, созданные под его руководством. Королев называл МИ К филиалом своего конструкторского бюро.

В те дни, когда шла подготовка к старту, особенно первых ракет, первых спутников и первых кораблей, Сергей Павлович, его заместители дневали и ночевали здесь, в корпусе.

- Наша главнейшая задача, - продолжал инженер, - подготовить космическую технику к полету. А это значит - собрать ее, испытать и еще раз тщательнейшим образом испытать... Сюда, к нам, ракета поступает, пройдя заводские испытания, в виде отдельных блоков. Наши квалифицированные сборщики и испытатели используют самую современную контрольно-проверочную аппаратуру и технологическое оборудование. Основы применяемой методики заложены еще Леонидом Александровичем Воскресенским, заместителем Королева по летным испытаниям...

Представим, что ступени ракеты собраны в единый пакет. Специалисты подключают к ним контрольно- измерительную аппаратуру. Начинаются так называемые автономные горизонтальные проверки различных систем носителя. Данные о работе приборов и агрегатов системы управления и двигательной установки фиксируются на телеметрических пленках, а затем анализируются. Окончательное мнение о готовности объекта к вывозу на стартовую позицию выносится по итогам комплексных электрических проверок, когда все бортовые приборы работают по-полетному. И снова - телеметрия. Расшифровка пленок, образно говоря, похожа на работу врача-кардиолога, который судит о состоянии человеческого сердца по электро-кардиограмме. Так вот, ракета-носитель, которую вы сейчас здесь видите, проходит горизонтальные испытания. Подобный же цикл прошел и корабль "Союз", который находится в другом помещении нашего корпуса.

Интересуемся, что означает этот термин - "горизонтальные испытания"?

- Испытания блоков, систем ракеты проводятся, когда она размещена на стыковочно-монтажной тележке в горизонтальном положении. На старте, как вам известно, ракетно-космическая система устанавливается вертикально и начинаются новые, заключительные проверки готовности всего комплекса к полету.

- Ракета и корабль получили у вас "добро", что дальше?

- В наши обязанности входит и состыковка ракеты-носителя с кораблем. Но до этого его на специальной станции заправляют компонентами топлива, сжатыми газами. На корабль надевают обтекатель. После нашего доклада о готовности Государственная комиссия принимает решение о вывозе ракетно-космической системы на стартовую площадку.

Кто они - испытатели ракетно-космической техники? Где, когда зародилась их профессия? Каким был их путь на космодром? Ответ на эти вопросы в известной мере дает беседа с рядовым испытателем Анатолием Шерстюком.

- Желание попасть на космодром, к новому делу, - вспоминал Анатолий, - было у нас, выпускников института, огромное. Мне и нескольким моим однокурсникам повезло: нас включили в списки возможных кандидатов для работы на космодроме. Предстояла подготовка дипломного проекта и защита его. Где все это будет, мы не очень знали. А вдруг на космодроме? И вот пришел вызов, но не с Байконура - и наивными же мы были тогда! - а с предприятия, где изготовляли ракеты-носители. Очень хорошо, подумалось, цель становится ближе. На заводе началось и практическое освоение будущей профессии испытателя. Дотошно изучали системы и узлы строящейся новой ракеты, многотомную документацию.

Мне предложили стать "бортовиком" - это значит испытывать все, что есть на борту ракеты-носителя. Позднее мы узнали, что нашу службу на космодроме называют ласково "КИС", то есть контрольно-испытательная станция.

В 1966 году я получил диплом инженера по системам радиоуправления. И вот наконец Байконур. Маленькая, затерявшаяся в песках железнодорожная станция: земные ворота на космодром. Все поразило нас на космодроме, особенно испытательно-пусковая техника. А люди! Специалисты высшего класса. Первый увиденный старт ракеты буквально ошеломил своим величием. И тут же мысль: "Ответственность-то какая!" Но руки уже просили дела. Пришло время, и нас включили в действующую смену. Вместе с кадровыми специалистами мы проверяли ступени ракеты: отдельные ее системы и узлы, а потом всю - комплексно. Трудновато пришлось. Знания были, а сноровки - нет. Блуждая по "внутренностям" ступени, ползая на коленях, а то и на животе, порой набивали себе шишки на голове "сосулькой" турбонасосного агрегата: в касках работать не хотелось. Белые халаты и тапочки, которые мы получали наряду с инструментами и приборами, через несколько дней превращались в грязновато-серые.

Успех каждого специалиста - я хорошо это понял - во многом зависел от того, с кем работаешь, кто твой напарник.

На Байконуре я, например, оказался вместе с Виктором Вишневским, своим земляком и выпускником нашего вуза. Трудились с ним в разных сменах. Иногда задерживались, помогая друг другу. Однажды проработали подряд две смены. Надо сказать, что нередко обстоятельства требовали находиться на объекте все двенадцать, а то и восемнадцать часов. Так вот, образовав "спарочку", мы с Виктором сумели проверить нужные системы за двое с половиной суток вместо недели. Не подумайте, что мы были исключением! Нет. Так к делу относились все. Назову Славу Степанова - телеметриста-"наземщика", знавшего всевозможные схемы и аппаратуру, как говорят, "до винтика". Ему помогал Зинур Вахитов, вдумчивый, дотошнейший испытатель. Работал он вместе с женой Лидой - инженером-управленцем. Много помог в освоении новой профессии наш руководитель Владимир Гордиевский - умный наставник и знаток своего дела.

- Настал и наш долгожданный час, - заканчивая беседу, сказал Анатолий Шерстюк. - Наша ракета взяла старт. Как счастливо бились в этот момент наши сердца! Работа многих, кто участвовал в подготовке ракеты и корабля к старту, была отмечена благодарностями. Приятно, что первое поощрение мы, молодые, получили на космодроме.

Испытатели, работающие в МИКе, и те, кто готовит ракету к полету непосредственно на старте, это не только первоклассные специалисты, но и люди высокого мужества.

Мы познакомились в МИКе с М. Т. Непогодиным - секретарем партийной организации службы. С удивительной теплотой говорил он о людях, об их славных делах и трудовых заботах.

- В годы первых полетов человека в космос, - заметил Михаил Тимофеевич, - появился афоризм "Космонавт рождается на земле". И это - мудрая правда. На космодроме я часто слышал: "Успех полета закладывается на земле". Тоже верно, по собственному опыту знаю. В годы войны я служил в бомбардировочной авиации. Еще тогда убедился: конечно, много значат и мастерство пилота, и летные качества машины, но эти достоинства будут сведены на нет, если окажется, что самолет плохо подготовлен к боевому вылету... Вы скажете: самолет и ракета - это несравнимо. Согласен. Но в том и в другом случае успех дела во многом зависит от добросовестности, знаний и мастерства людей, готовящих летательные аппараты к работе в воздушном или космическом пространстве. Сошлюсь на пример из нашей практики. Если еще раз будете в нашем музее, обратите внимание на портрет Александра Горина. Кто он? Рядовой механик. Старт ракеты - дело ответственнейшее, вы это прекрасно знаете. Он должен состояться в назначенный час, минуту и даже секунду. Такую точность обеспечивают стартовики - так называем мы команду, готовящую и запускающую ракетно-космическую систему.

Так вот. Готовился очередной полет на орбиту. Шел второй, заключительный стартовый день. Экипаж занял места в кабине "Союза". До команды "ключ на старт" оставалось не более двух часов. Все идет четко по графику. С каждой минутой ракета-носитель как бы оживает. По громкой связи руководитель предстартовых испытаний отдает команды сотрудникам, работающим на фермах обслуживания, словно обнявших тело ракеты, выслушивает краткие доклады о ходе испытаний или завершении специалистами заключительных операций. В те часы нес вахту у ракеты молодой механик борта Александр Горин. В хаосе шумов работающих систем он неожиданно уловил необычный звук. Учтите - на слух! Другой бы мог и не обратить на это внимание - ведь каждый из испытателей в ответе только за свой участок. Но Горин - классный специалист, в совершенстве знающий технику. Он вслушивается снова и снова: незнакомый звук шел из приборного отсека центрального блока ракеты-носителя. "Наверное, барахлит преобразователь тока", - решил механик и немедленно доложил о замеченной неполадке руководителю предполетных испытаний. До старта ракеты - менее двух часов. Не буду говорить, сколь неприятным было это сообщение механика - словом, ЧП.

Пришлось докладывать техническому руководителю полета. Неполадка грозила чуть ли не отменой старта, в лучшем случае его значительной задержкой. А на борту корабля уже работал экипаж.

Раздосадованный случившимся, руководитель потребовал от испытателей немедленно заменить вышедший из строя преобразователь.

- По технологии на это потребуется четыре часа!

- Вы думаете, что говорите?! - вспылил академик.- Думаете?

- Инструкция подписана и вами, - заметил начальник стартовой команды.

- Инструкция инструкцией, а откладывать старт не можем, не имеем права.

Пришлось вступить в разговор и мне как секретарю партийной организации. Назвал четырех лучших наших специалистов, в том числе инженера Анатолия Кудряшова.

- Если обеспечить им фронт работ, думаю, они смогут провести замену значительно быстрее.

Технический руководитель взглянул на часы. В распоряжении стартовиков - сто минут.

Была зима, мороз. На верху ракеты - пронизывающий ветер. Чтобы удобнее было работать, специалистам пришлось снять с себя меховую одежду и остаться чуть ли не в одних рубашках.

За работой людей, взявшихся за сложное, ответственное, да еще так ограниченное временем задание, с неослабным вниманием наблюдали стартовики, руководители космодрома, члены Государственной комиссии. Все понимали: судьба запуска ракеты в руках этой четверки.

Трудно поверить, но неисправность была устранена за сорок минут. Это вместо 240 по технологии! Когда по громкой связи инженер Кудряшов доложил руководству об окончании работ, на стартовой площадке грянули аплодисменты.

Летопись космодрома хранит немало примеров трудового героизма. Вот еще один.

Это случилось во время подготовки к полету ракетно-космической системы с одним из научных спутников серии "Космос". Прошли предварительные команды, прозвучало: "Ключ на старт". Автоматика приняла на себя всю пусковую технику. Наконец, команда "Пуск!" Еще мгновение - и двигатели выйдут на режим главной тяги. Но что это? На транспаранте вспыхнуло: "АВД" - автоматическое выключение двигателя.

Чтобы выяснить причину происшедшего, требовалось провести новый цикл испытаний ряда систем ракеты-носителя, но вначале слить из баков не одну сотню тонн горючего и окислителя. Не простая эта работа. Не случайно в одной из шутливых песенок, сложенных на космодроме, есть строка: "Не дай нам бог сливать". Такая операция - это в лучшем случае перенесение срока старта...

Возле замершей ракеты вскоре поднялись фермы обслуживания, специалисты заняли рабочие места, включены сливные автоматы.

Но, видно, не зря говорят: "Одна беда ведет другую": при сливе какая-то часть топлива выплеснулась и воспламенилась. Пламя желтой змейкой побежало к основным резервуарам. Первым заметил опасность техник Гусейн Рободанов. Не раздумывая, он бросился к пламени и, сбив его, успел нажать кнопку аварийного сигнала. Огонь взметнулся в другом месте. Снова отважный техник преградил ему путь. К этому времени подоспела помощь.

Указом Президиума Верховного Совета СССР Гусейн Рободанов был удостоен правительственной награды...

По соседству с монтажно-испытательным корпусом - еще одно строение. В светлом, просторном его помещении проводятся предполетные испытания летательных космических аппаратов. Как правило, незадолго до их вывода на орбиту на космодром приезжают космонавты. Они знакомятся со своим космическим домом, завершают тренировки. Вся основная подготовка, отработка полетной программы ведется экипажем на установленных в Центре подготовки тренажерах корабля и станции.

Побывали и мы в корпусе, где готовилась к полету орбитальная станция "Салют-7". Она поражает своими размерами и еще особым техническим изяществом, хотя вес ее около девятнадцати тонн, длина до пятнадцати метров, а поперечный размах станции по раскрытым солнечным батареям - все семнадцать. Ее основное преимущество, как и "Салюта-6", перед предшественницами - два стыковочных узла, два причала. Это позволяет создать на околоземной орбите научно- исследовательский комплекс из трех летательных аппаратов - самой станции и двух кораблей, перекинуть "мост" Земля - космос - Земля.

Станция 'Салют' проходит последние испытания

Мы не раз наблюдали станции типа "Салют" на телевизионном экране Главного зала Центра управления полетом. Плывущая в безбрежном космосе станция напоминает гигантскую фантастическую трехкрылую птицу. Такой вид ей придают веретенообразное тело, слитое из цилиндров разной величины, и раскрытые в трех направлениях волнообразные панели солнечных батарей. Это впечатление усиливает заостренный носовой (переходный) отсек со стыковочным агрегатом и поблескивающие стекла иллюминаторов.

Молча стоим возле космического "дома" под номером "7", любуемся. Не заметили, как подошел Константин Петрович Феоктистов, которого мы знаем с 1964 года, когда провожали его с космодрома в полет на новом трехместном корабле "Восход".

В том году ему исполнилось 38. Он был только на год старше командира корабля Владимира Комарова, ну а врача-космонавта Бориса Егорова - почти на двенадцать. Людей, не знавших его жизни, поражала ранняя седина. Еще школьником участвовал он в борьбе против оккупантов, был ранен. За мужество и героизм награжден медалью и орденом Отечественной войны I степени.

Окончив Московское высшее техническое училище имени Баумана, К. П. Феоктистов стал сотрудником одного из пионеров ракетной техники - М. К. Тихонравова, затем перешел в конструкторское бюро С. П. Королева. Здесь в полной мере раскрылся талант молодого специалиста. Он участвовал в разработке кораблей "Восток", летных испытаниях "Восхода", в создании кораблей "Союз", "Союз Т", грузового "Прогресса", а также орбитальных станций "Салют".

В 1964 году инженера К. П. Феоктистова включили в состав экипажа "Восход". "Самому строить, самому летать, самому испытывать" - таков был один из принципов С. П. Королева. Ныне К. П. Феоктистов - доктор технических наук. Его вклад в космонавтику отмечен не только Золотой Звездой Героя Советского Союза, но и званием лауреата Ленинской и Государственной премий.

- Нелегко нам досталась эта машина, - заметил ученый, и в голосе его появляется какая-то теплая интонация. - Сколько было жестких споров, дискуссий на самых различных уровнях. Нас убеждали: трехзвенная космическая система "корабль - станция - корабль" не имеет достаточной надежности. Но, как видите, скептики оказались неправы. И лучшее тому подтверждение - полет в околоземном космическом пространстве станции "Салют-6".

Константин Петрович привел несколько цифр: за четыре года станция прошла путь, равный почти миллиарду километров. За 676 суток полета в пилотируемом режиме на борту ее жило, работало 16 экспедиций. Это 27 космонавтов, в том числе посланцы народов социалистических стран. Проведено 34 стыковки и перестыковки кораблей со станцией. 12 кораблей "Прогресс" доставили на "Салют" до 20 тонн всевозможных грузов.

О масштабах научно-исследовательской работы на станции говорит такой факт: за четыре года проведено 1600 всевозможных исследований, имеющих немаловажное значение для науки и хозяйственной деятельности.

Получено разрешение на осмотр "Салюта-7". Одевшись в светлые комбинезоны, по специальной приставке-лестнице поднимаемся к люку. Наш экскурсовод - будущий командир экипажа станции Анатолий Николаевич Березовой. Вместе с бортинженером Валентином Витальевичем Лебедевым ему предстоит работать вне Земли семь месяцев.

- Мы в переходном отсеке, - начал космонавт рассказ о станции. - Длина его три метра, а диаметр на метр меньше. Если перевести его назначение, так сказать, на бытовой язык, то этот отсек - своеобразная прихожая. В ней, как и подобает, находятся скафандры и все необходимое для прогулки на улице. В прихожей хранятся также баллоны со сжатым воздухом, размещена система терморегулирования для поддержания соответствующих параметров среды.

Сюда, в переходный отсек, к нам в "Салют-7" в разное время войдут экипажи посещения. Мы надеемся поработать вместе с посланцем Франции Жан-Лу Кретьеном и нашей соотечественницей Светланой Савицкой.

Но конечно же прежде всего переходный отсек - это научный кабинет. Семь иллюминаторов, в том числе один пропускающий ультрафиолетовое излучение, служат для визуальных наблюдений земной поверхности и звездного неба. Подстыковав к окнам приборы, мы сможем вести исследования глубин космического пространства. К нашим услугам - переносные столики, на которых удобно работать с документацией, различными картами. Очень важно и то, что в отсеке имеются две ручки управления движением станции. Одна, как видите, на стене, а вторая - на потолке. Предположим, что бортинженер Валентин Лебедев отсюда, из переходного отсека, ведет научный эксперимент. Ему понадобилось изменить положение станции. Не прибегая к помощи главного пульта, который находится в другом отсеке, он может осуществить эту динамическую операцию самостоятельно, как говорят, не сходя с места.

Кстати, научная и исследовательская аппаратура, органы управления станцией рассредоточены и по другим отсекам - рабочим (малого и большого диаметра) и промежуточной камере.

- А двери в соседний отсек всегда закрыты?

- Нет. В те часы, когда мы с Валентином будем работать за бортом станции в открытом космосе, прихожую придется разгерметизировать. Поэтому дверь в соседнее помещение в это время плотно-плотно закрывается.

Движением руки космонавт повернул рычажок, и крышка люка откинулась в сторону. Березовой шагнул в круглую дверь и включил освещение. Приятный дневной свет равномерно со всех сторон залил комнату цилиндр, стены которой покрашены в мягкие тона: правая - в салатовый, а левая - в бежевый. Потолок - белый. Размеры ее значительно больше прихожей. Оглядевшись, мы увидели затененную вторую комнату с высоким потолком.

- Не спешите, - заметив наш интерес к новому объекту, посоветовал космонавт. - Мы побываем и там. Обратите лучше внимание вот на эту прямоугольную панель, что справа от вас. Она, как видите, состоит из нескольких пультов с клавишами и кнопками разных расцветок и буквенными обозначениями. Оградительная сетка поверх - во избежание случайного прикосновения. Небольшой глобус помогает экипажу знать в любое время местоположение станции над Землей.

- Похоже, что мы в командной рубке?

- Вы не ошиблись, - доволен нами гид. - Это пост номер 1, или центральный пост "Салюта". Садитесь в кресла, и вы сразу почувствуете себя космонавтами. Слева - мое место, а справа - бортинженера.

Космонавт объяснил нам, что отсюда экипаж управляет полетом станции, ее основными системами. Большинство из них работает автоматически под контролем вычислительной системы "Дельта". Она позволяет также вести многие эксперименты по заданной программе в автоматическом режиме. Если в какой-то системе станции неполадки, звуковой сигнал тотчас оповестит экипаж об этом.

- Чем объяснить, что орбиты полета "Салюта", как правило, проходят на высотах от 300 до 400 километров над Землей?

- Это наиболее целесообразная "дорога" - и для проведения геофизических исследований, и с точки зрения радиационной безопасности, и для динамических операций, чтобы поддерживать станцию на нужной орбите. Чем ближе станция к Земле, тем больше атмосфера тормозит ее движение. Чтобы выдержать станцию на нужной "дороге", необходимо через определенное время поднимать, или, как принято говорить, проводить коррекцию орбиты, включая для этого реактивные двигатели. Топливо на борту - на вес золота. Так вот, на высоте полета в 200-250 километров расходы его на коррекцию составят 2500 килограммов в год, а на высоте в 350 километров, где атмосфера более разряжена, - в пять раз меньше - всего около 500 килограммов.

- Есть еще вопросы? - как заправский экскурсовод, спрашивает Анатолий Николаевич. - Нет? Тогда продолжим экскурсию. Повернитесь на сто восемьдесят градусов, и вы окажетесь в столовой. На столике - он перед вами - можно подогреть пищу, поесть. Рядом - бачок с водой. Она может быть и холодной, и горячей.

Неподалеку от центрального пульта, слева размещены снаряды мини-стадиона: бегущая дорожка, велоэргометр - велосипед без колес, вакуумная емкость "чибис" и другие средства противодействия условиям невесомости. Неподалеку душ. В специальном шкафу - набор всего необходимого для проведения медицинских исследований и походная аптечка, в другом - кино- и фотоаппараты.

Есть на борту "Салюта" еще один отсек. Назовем его зоной отдыха. Он также насыщен техникой, правда, другого назначения. Самое дорогое тут, по признанию космонавтов, двусторонняя телевизионная цветная система. Теперь жители станции могут встретиться с родными, друзьями, побывать на специальном - только для экипажа - концерте мастеров искусств, посмотреть кинокартину и даже насладиться пением соловьев... Все вместе взятое называется психологической поддержкой. Она очень нужна, особенно в длительных полетах, когда человек так тоскует по всему земному...

Наш спутник сделал несколько шагов в сторону затемненной части рабочего отсека и добавил света.

И в этот момент мы обратили внимание на человека, "зафиксировавшегося" у одного из иллюминаторов. Им оказался бортинженер, кандидат технических наук Валентин Витальевич Лебедев. Мы знакомы с инженером - одним из разработчиков космической техники, ее испытателем - почти десять лет, с тех дней, когда он вместе с Петром Климуком совершил восьмисуточный полет на корабле "Союз-13". Сейчас космонавт готовится ко второй работе на орбите, на этот раз на борту "Салюта-7". Заметив нас, он пошутил:

- Экспедиция посещения? На сколько дней?

- К сожалению, только на полчасика.

- Валентин, - попросил Березовой, - может, расскажешь гостям о научном оборудовании станции? Тут ты царь и бог.

Бортинженер внимательно осмотрел рабочий отсек, словно проверяя наличие всего необходимого для научно-исследовательской работы, не без иронии переспросил:

- Значит, на полчасика? Да за это время об одном приборе едва ли успеешь рассказать.

- Ну хотя бы в общих чертах, без деталей, - просим мы.

- На нашей площадке пока еще многого нет. Часть установок, приборов мы с Анатолием привезем на станцию с собой на "Союзе Т", а наиболее громоздкую нам доставит грузовой "Прогресс". Но знаете, что я вам предложу? - оживился инженер. - Представим на минуту, что все научно-техническое оборудование уже на борту станции.

- Согласны.

- Начнем рассказ вот с этого конусообразного блока. Максимальный диаметр его более двух метров. В нем размещены такие крупногабаритные инструменты, как, например, комплекс рентгеновской аппаратуры для внеатмосферных исследований. Но, пожалуй, - прервал себя Лебедев, - следует прежде сказать, хотя бы кратко, о нашей научно-технической программе, в которую входят до трехсот экспериментов. Нам с Анатолием, а также совместно с двумя экипажами посещения, запланирован разнообразный цикл работ - здесь и астрофизика, и материаловедение, биология и медицина. Предстоят технологические опыты, изучение атмосферы и природных ресурсов Земли. Отсюда и набор "инструментов", которые нам понадобятся во время экспедиции. Многое мы ожидаем от экспериментов на опытно-промышленной установке "Корунд". Ее место - вот здесь, по правому борту. Предназначена она, если так можно сказать, для выращивания таких полупроводников, как селенид кадмия и антимонид индия, их длина может достигать до 300, а диаметр - 30 миллиметров. На самом большом иллюминаторе установлена шестиканальная фотокамера МКФ-6М, которая снаружи закрывается крышкой. Ее назначение - геофизические исследования. Многоспектральная фотосистема запечатлевает на одном кадре 19-20 тысяч квадратных километров земной поверхности. В программу предстоящего полета, - продолжает космонавт, - включены исследования межпланетной среды, галактических излучений и атмосферы, в частности, с помощью французских фотокамер "ПСН" и "Пирамиг". На борту "Салюта" размещены приборы из Болгарии и Чехословакии.

Много места в научной программе полета займут биология и медицина. В биоустановках "Оазис", "Фи- тон", "Вазон", "Малахит" и других планируется проведение цикла экспериментов с высшими растениями и некоторыми видами бактерий. На космической плантации, или, как мы ее называем, в "подсобном хозяйстве", мы сможем выращивать пшеницу и овес, овощные культуры - лук и редис, морковь, огуречную траву, салаты, а также такое растение, как арабидобис. По замыслу биологов; во время нашего полета оно должно пройти весь жизненный цикл - от семени до семени.

Наш полет предполагается длительным, поэтому намечено проведение биологических и медицинских опытов, которые требуют много времени или повторений. -В числе исследований, интересующих медиков, - "Аргумент" для ультразвуковой локации сердца, а также подобный ему французский "Эхограф". Эксперимент "Поза" поможет изучить особенности координации движения человека в условиях невесомости.

Особый интерес представляет прибор "Таврия", назначение которого - методом электрофореза получить биологически чистые вещества для медицины.

- Нам с Анатолием очень хочется, - говорит Валентин Витальевич, - так поработать для народного хозяйства, чтобы окупить нашу путевку в космос.

- Рассказ о "Салюте", - продолжает свой рассказ В. В. Лебедев, - будет неполным, если не сказать, что в агрегатном отсеке станции, расположенном в кормовой части ее, размещена объединенная двигательная установка. Именно она обеспечивает проведение коррекции орбиты научного комплекса, ориентацию его в пространстве и стабилизацию в нужном положении для выполнения экспериментов.

Еще об одной важной особенности "Салюта-7" сообщил нам космонавт. Исходя из опыта эксплуатации предыдущей станции, монтаж всех ее систем, отдельных узлов, приборов произведен в данном случае так, что значительно легче, чем прежде, заменять отдельные блоки оборудования или производить их ремонт.

- Новый метод монтажа оборудования, - заключил нашу беседу бортинженер Лебедев, - это новый шаг к повышению долговечности подлинно долговременной орбитальной станции.

Несколько минут езды - и мы на легендарной стартовой площадке космодрома.